То ли от наезда Хрома, то ли от предыдущего удара Лысого Прыщ начал медленно оседать по стене.
— Во Владик приедем, — продолжал напирать Хром, — вы у меня там мочить канканы будете! Вы что, бычары, на банк попасть хотите?
Лысый тяжело поднялся, потирая шею.
— Ладно, Хром. Мы же так, чисто по-свойски.
Немного остыв, авторитет отрезал:
— Короче, так! Из номера не высовываться. Ждать меня. Я сам съезжу побазарить с этим терпилой. Вернусь через пару часов.
— Может, мы с тобой? — неуверенно предложил Лысый.
— Я сказал сидеть здесь! — прорычал Хром. — Значит, будете сидеть и ждать меня.
Развернувшись, он вышел из номера. Лысый, потирая ушибленную шею, присел на кровать.
— Слышь, Прыщ. А че он такой дерганый?
— Да хрен его знает, — ответил тот, поднявшись с корточек. — Может, он злой из-за того, что ты у него «герасима» в унитаз спустил?
— Да нет… Он здесь, на Хоккайдо, может в пять секунд это дерьмо достать.
— Тогда че он такой нервный?
— А хрен его знает! Может, в том конвертике его что-то зацепило. Мы же не знаем, что именно ему этот узкоглазый передал.
— Ладно, — примирительно махнул рукой Прыщ. — Может, по соточке?
Лысый добродушно усмехнулся.
— Ну, давай, насыпай.
Японский журналист из влиятельнейшей газеты «Асахи симбун» Татцуо Нагаи был очень рад неожиданно свалившейся на него информации. Еще сегодня утром, увидев заметку о гибели в Саппоро известного вулканолога, он подумал, что неплохо было бы заняться журналистским расследованием этого происшествия. И вдруг удача сама пришла прямо в руки. Нежданно-негаданно он сразу получил ценную информацию о последних часах жизни Кудо Осимы и ценные сведения о Курильском острове, которые тянули на настоящую сенсацию. Конечно, этот русский журналист, скорее всего, знает больше, чем рассказал. Но и того, что Нагаи узнал, было уже немало.
То, что на Курильских островах до 1945 года располагались японские войска, Татцуо Нагаи знал и раньше (кто же в Японии не знает о северных территориях), но чтобы кто-то говорил о ценностях, оставленных на Курильском острове… Он в первый раз слышал такую версию. Хотя все может быть…
Японец, выслушав длинный рассказ Умелова, решил разузнать у русского дополнительные детали. Он повернулся к Мэри и попросил ее перевести для русского коллеги свои вопросы.
До этого Мэри никогда не работала профессиональной переводчицей, поэтому постоянное участие в переговорах ее заметно выматывало. Олег, почувствовав это, попросил Татцуо Нагаи немного прерваться. Он вышел с Мэри в вестибюль, где находилась дамская комната, и, проводив ее до дверей, вернулся обратно.
Японский журналист уже с кем-то оживленно разговаривал по телефону. Не став ему мешать, Умелов дождался Мэри, и они вместе вернулись за столик.
— Господин Нагаи, извините, что оставили вас в одиночестве. Господин Умелов спрашивает: есть ли у вас еще какие-нибудь вопросы?
Японец закивал головой. Мэри, выслушав его, сразу перевела Олегу:
— Он говорит, что слишком много информации, но слишком мало фактов. Он спрашивает: может быть, у тебя есть своя версия?
— Да, у меня есть версия. Но прежде спроси у него, может, ему известно о золоте или каких-либо ценностях, исчезнувших из Японии во время Второй мировой войны?
Лицо японца вытянулось, когда он понял, что имел в виду Умелов. Закачав отрицательно головой, он стал оживленно объяснять Мэри свои мысли. Выслушав Нагаи, она внимательно посмотрела на Олега.
— Он говорит, что ты специально блефуешь. В Японии все тайны Второй мировой войны уже раскрыты и известны. Он никогда не слышал о том, чтобы здесь, в Японии, исчезало какое-то золото. Он говорит, что даже сокровища Ямаситы — это скорее миф, чем реальность.
Умелов напрягся, интуитивно почувствовав в этой информации нужную ниточку.
— Спроси его, кто такой Ямасита?
То, что далее услышал Умелов от японского журналиста, его немного разочаровало. Это был генерал, участвовавший в военных действиях в Юго-Восточной Азии. Тигр Малайи — такое прозвище дали ему в Японии. Он руководил обороной Филиппин, в столице которых, Маниле, как утверждается, были сосредоточены большие ценности, якобы экспроприированные в юго-восточных странах. Но здесь, в Японии, по словам Нагаи, к этим сведениям относятся скептически. Никто после войны не верил, что это золото или хотя бы часть тех ценностей была вывезена в Японию.
Олег не стал больше расспрашивать японского коллегу о золоте, решив через него получить ту информацию, которую он вряд ли смог бы добыть самостоятельно.
Еще перед отлетом Умелова в Японию Мальцев передал ему от заместителя военной контрразведки генерала Воронцова интересную информацию. В 1985 году именно Воронцов руководил секретной операцией на Онекотане. Тогда же ему подготовили служебную записку из Первого Главного управления КГБ о том, что японская шхуна, выброшенная на мель в бухте Блакистон на Онекотане, принадлежала маленькой рыболовецкой компании из Хоккайдо. За ней стоял некий американец Фил Боттон, имевший тесные связи с ЦРУ. Выяснилось также, что задержанная впоследствии шхуна, ходившая под филиппинским флагом, тоже имела отношение к этой компании, поскольку была арендована ею за несколько месяцев до событий на Онекотане. Если это была та самая ниточка, которая могла пролить свет на старую тайну Онекотана, то ее можно было распутать только отсюда, из Японии.
— Скажи господину Нагаи, что у меня есть к нему просьба, — обратился Умелов к Мэри. — Мы дали ему достаточно много фактов, теперь хотелось бы ответных действий с его стороны. Меня очень интересуют данные о небольшой рыболовецкой компании, которая была зарегистрирована в порту Отару. Мне важно знать все: кто был хозяином, кто был директором, работает ли компания сейчас?.. А если господин Нагаи найдет кого-нибудь, кто работал в ней в середине восьмидесятых годов, то я буду ему очень обязан.
Олег на отрывном листе блокнота по-английски написал название этой компании. Японец, выслушав Мэри, напоследок спросил:
— Это как-то связано с убийством Кудо Осима?
Олег все понял даже без перевода. Он кивнул головой и уверенно произнес:
— Yes, possibly.
Татцуо Нагаи взял листок с наименованием фирмы и, встав с дивана, начал прощаться. Он пообещал, что как можно быстрее выполнит просьбу Умелова, и попросил сразу информировать его, если появятся какие-нибудь новости.
Проводив японца к выходу, Олег обратил внимание, что у стойки ресепшн стоял высокий европеец. Что-то в нем было неуловимо знакомое. Встретившись с Умеловым взглядом, человек направился прямо к нему. Чем ближе подходил он к Олегу, тем все больше и больше Умелову казалось, что он его знает уже тысячу лет. Неожиданно в памяти всплыло все…
— Серега! Ты?
Тот вплотную подошел к Умелову и стиснул его в своих объятиях.
— Узнал, бродяга.
Они не скрывая радости, разглядывали друг друга.
— Ты как здесь? А черт, я же забыл. Ты ведь из Владика призывался.
— Ну, вот видишь, все вспомнил. А тебя-то как сюда занесло?
Хром наконец отпустил плечо Олега.
— Я по работе приехал. Слушай, а что мы тут стоим, пойдем, я тебя с моей девушкой познакомлю.
Умелов потянул Сергея к Мэри.
— Знакомься. Это моя невеста, Мария. А это мой армейский друг, Сергей Хромов. Мы с ним вместе в учебке под Владивостоком служили.
— Очень приятно, — протянула ему руку Мэри.
Сергей пожал девушке руку и сразу же отпустил. От Умелова не ускользнуло, что перстень на его большом пальце был с огромным камнем. Такие украшения носили или «воры», или авторитеты. Уж это Умелов точно знал, поскольку в прошлом году готовил специальный материал о российской организованной преступности.
— Пойдем, присядем, поговорим, — Умелов знаком показал на вход в ресторан.
Сергей посмотрел на Олега, а потом на Мэри.
— Слушай, — хлопнул он Олега по плечу, — я тут проездом. Времени в обрез. Ты проводи Марию в номер, а я тебя здесь подожду. Прогуляемся до метро, по дороге и поговорим.
Олег не стал спорить, поняв сразу, что Сергей не хочет разговаривать при свидетелях.
В номере Олег незаметно взял со стола блокнот и, вырвав листок, быстро написал одну-единственную фразу: «Сергей Хромов, г. Владивосток, возможно, связан с организованной преступностью. Иду с ним на встречу».