Вот так в моей голове причудливым образом и смешались: Раджабов, торгующий барахлом на рынке и квартирами, из которых он попросту вытеснял законных обитателей; незнакомый мне уваровский родственник с далекого Урала, могущий претендовать на квартиру в Санкт-Петербурге, о чем он, впрочем, скорее всего и не ведает; сама эта квартира, расположенная в двух шагах от рынка, где Раджабов является частым гостем; Сережа Цветаев и его отдел, ведающий таинственными специальными операциями, среди которых есть одно более-менее понятное направление — оперативное внедрение. И выкристаллизовалась эта фантасмагория в некую, повторяю, идею, суть которой заключалась в оперативном внедрении нашего сотрудника в раджабовские — а вернее сказать, в «агасферовские» — дела под личиной уваровского родственника из Перми.
Предложение это, на первый взгляд, казалось настолько нереальным и где-то даже глупым, что незамедлительно было принято к обсуждению. И, чем дальше мы: я, Платонов, Шишкин и Цветаев — обсуждали его, тем яснее становилось, что из этой глупости при должной организации очень даже может что-то получиться. Естественно, идея базировалась не на пустом месте — прежде чем обсуждать ее всерьез, мы предприняли определенные телодвижения. Сначала я, само собой, заручился согласием самого Уварова — без этого, как вы понимаете, всю эту бодягу и затевать было бы невозможно.
— Только одно условие! — в ультимативной форме заявил Михаил. — Моя кастрюля[19] ничего знать не должна! А то вышвырнет из квартиры и вашего Штирлица, и самих бандитов, а потом еще и в конторе разборки учинит. Я ей просто скажу, что там ненадолго коллега поселился, которому жить временно негде.
Во-вторых, мы установили, что с соседями по лестничной клетке Ольга Николаевна Волкова — так звали уваровскую тетку — особо тесных отношений не поддерживала. Здоровались, когда встречались, иногда забегали друг к другу по пустякам, а так, чтобы быть в курсе всех семейных обстоятельств, — такого не было. Поэтому кому была завещана квартира — соседи не знали. А вот тот факт, что у покойного Григория Трофимовича есть сын от первого брака где-то на Урале — слышали, и это опять нам на руку.
Ну, а про географическое расположение квартиры, находящейся в районе рынка, где у Раджабова деловые интересы, я уже говорил.
Цветаев аж руки потирал от удовольствия — все складывалось удачно. Но у меня на этот счет своя точка зрения. Не нравится мне это! Не люблю я, когда все с самого начала идет слишком гладко, — обычно это плохо кончается. Никогда, например, не забуду памятный эпизод одного из своих первых дел в РУОПе, тогда еще называвшемся ОРБ.
Это было в печально знаменитом 94-м году, когда рэкет в городе расцвел пышным цветом. Заявления о вымогательстве мы принимали чуть ли не каждый день — и это притом, что далеко не каждый предприниматель или просто ларечник спешил к нам за помощью! Так вот: в тот день один из наших подопечных пошел на встречу с братками, во время которой должен был передать им требуемую сумму денег. После этой передачи ребяток планировалось брать. Бандиты, хоть и были в те времена и наглее, и тупее нынешних, но, тем не менее, такую возможность учитывали. Поэтому место для этой встречи они выбрали на тихой улочке, где автомобили появлялись редко, — с тем чтобы можно было заметить, если коммерсант будет на встрече под контролем. Но мы тоже не по уши деревянные и заранее договорились с хозяевами одной из квартир на первом этаже расположенной поблизости «хрущевки», окна которой выходили на требуемое место, что они нас на время пустят. Не знаю, как уж нашему старшему группы Толе Зайцеву удалось решить этот вопрос, — лично я слышал лишь клятвенные заверения в том, что их имена и адрес нигде и никогда не будут упомянуты[20].
В назначенный день мы заранее расположились с аппаратурой у окна, аккуратно занавешенного шторами так, чтоб сквозь щелочки не только наблюдать саму встречу, но и иметь возможность записывать ее на видеопленку. Нам надо было зафиксировать сам момент передачи денег, после чего ребяток можно было крепить. Тогда у нас еще не было японских радиомикрофонов. Беседу записывали на диктофон, спрятанный в кармане у жертвы, и мы, естественно, слышать ее не могли. Поэтому с заявителем — владельцем небольшого кафе в Веселом поселке — было заранее оговорено, что сразу же после передачи денег он подаст нам условный сигнал: достанет из кармана ключи и якобы случайно их уронит.
20
Именно поэтому я даже сейчас не называю вам эту улочку, хотя прекрасно ее помню — даже по прошествии нескольких лет…