Парень рассмеялся слегка в нос. Лицо его при этом осталось серьезным.
— Ни от кого раньше не слышал. Нигде и никогда. Не зря про вас, прашников, говорят, что вам палец в рот не клади. Что-нибудь да отчубучите. — Он расстегнул барсетку и вытащил нечто с красным светодиодным дисплеем. — Нет, я обычный анорак[28]. Два года в хайтековской лаборатории, а до того — пару лет в группе техподдержки в отделе по особо опасным преступлениям. Знаете, ребята, ведущие скрытое наблюдение.
— Занимаются делами, о которых не принято докладывать прокурорской службе Ее Величества?
— Эй-эй. — Он тронул узелок на галстучке. Нос в веснушках. Белесые глаза. — Шутка, я понимаю. По морщинкам возле глаз вижу.
Кэффри нагнулся, разглядывая камеру.
— И где можно купить такую вещицу?
— Эту? Да где угодно. Несколько сотен фунтов, а то и меньше. Через интернет. Пришлют на дом, без лишних вопросов. — Он улыбнулся, обнажив ряд мелких ровных зубов. — Пытливый ум не считается чем-то противозаконным.
— Хотел бы я понять, зачем ему мониторить пустую спальню. Он ведь знает, что их здесь нет.
— Извините, дружище. Я из отдела технических игрушек. Психологи — вторая дверь направо. — Он развернул плечи и погладил руками галстук, озираясь вокруг. — Тут, кстати… есть еще одна. Если вам это интересно.
Кэффри вытаращился на него.
— Что?
— Да. Здесь тоже есть камера. Видите?
Кэффри обвел взглядом стены, потолок. Ничего он не видел.
— Не переживайте. Не так-то просто обнаружить. Взгляните. — Он выставил перед собой «нечто», похожее на ручной фонарик. На поверхности заплясали красные диодные пятнышки. — В группе техподдержки у меня был свой бюджет, от поставок не зависел. Лишнего пенса, поверьте, не потратил. Все, что я купил, сэкономило потом время и рабочие часы. Это спайфайндер[29].
— Вы, правда, персонаж из «бондианы».
— Послушайте. Вот что я вам скажу. Давайте оставим все эти шуточки хотя бы на время. — Он направил фонарик под углом. — Блики, как в «Близких контактах», видите? Отраженный свет от нашей оптики.
— Где? — Кэффри окинул взором стены, холодильник, кухонную плиту. Выставленные в ряд на подоконнике поздравительные открытки ко дню рождения Марты.
— Сосредоточьтесь.
Он проследил за взглядом Кью.
— В настенных часах?
— Похоже, что так. Внутри цифры «6».
— Черт знает что. — Кэффри подошел поближе и упер руки в бока. Да, вроде какой-то блик. Крошечный. Он обернулся в сторону кухни: допотопный буфет из фанеры, линялые занавески. Прогорклый картонный пакет, из которого Джонатан добавил сливок в яблочный пирог. Стопка старых газет, запах рвоты. На хрена Муну все это снимать? Какой ему от всего этого прок? — Сколько потребовалось времени, чтобы вмонтировать камеры?
— Зависит от того, насколько он технически подкован. А потом еще надо было проверить, как они работают, проходит ли сигнал.
— То есть он должен был входить и выходить? Может, даже не один раз?
— Чтобы все отладить. Да.
Кэффри втянул воздух, не разжимая зубы.
— Мы тратим на наружку уйму денег. Спрашивается: зачем?
— Кажется, я догадываюсь.
Они разом обернулись — в дверях стоял Джонатан с ноутбуком старшей дочери. Лицо у него было странное. Голову он склонил набок, словно прислушиваясь к первым признакам безумия.
— Джонатан, вы должны были ждать в машине.
— Я ждал, а теперь не жду. Мун установил камеры, чтобы наблюдать за Мартой. Еще до того, как он ее похитил. Они здесь больше месяца. Вот почему наружка ничего не заметила.
Кэффри прочистил горло. Он глянул на коллегу и подозвал Джонатана:
— Поставьте. — Он расчистил стол. — Сюда. Джонатан вошел на деревянных ногах, поставил ноутбук на свободное место и откинул крышку. Компьютер секунду подумал и ожил. На экране появилась фотография возлежащего на кровати Муна в маске Санта Клауса. Благодаря зуму в кадр попали лишь часть стены и не все плечо.
— Вот. — Джонатан постучал пальцем по экрану. — Видите?
Кэффри и Кью наклонились за его спиной.
— А что мы должны видеть?
— Картинка. Этот рисунок. — Над кроватью к стене был приколот булавкой детский рисунок фломастером — сказочная страна в представлении маленькой девочки. Облака, и сердечки, и звезды, и русалка в верхнем углу. Сбоку она нарисовала себя держащей за поводья белого пони. Рядом с ней как бы парили в воздухе две собаки — Софи и Мирт.
— И что?
— Нет ожерелья. Нет цветов.
— В смысле?
— Первого ноября у Филиппы был день рождения. Марта специально нарядила Софи. А после празднования она поднялась наверх и пририсовала собаке цветы и ожерелье. Роза это хорошо помнит. Как и Филиппа. А здесь, видите? Ни роз, ни ожерелья.