Вот, по самой строгой справедливости, сколько должно быть назначено (minimum) жалованья для удовлетворения существеннейших потребностей жизни иереям и их семействам во внутренних губерниях.
Священнику 100 р., жене его 80 руб. Надеемся, что эти цифры не покажутся слишком великими, когда скажем, что здесь хороший работник берет в год не меньше 60 р. на всем готовом. И мы назначаем священнику больше работника каких-нибудь 20–25 руб. Кажется, не много.
Сыновьям по 50 руб., дочерям по 30 руб. год со дня рождения. Конечно, пока они дети, на них не выйдет столько. Но сыновьям в училище только что будет достаточно; в семинарии же потребуется вдвое и более; так во время детства и будет скапливаться необходимая, для пополнения последующих дефицитов, сумма. Точно так же в детство дочерей будет скапливаться сумма, необходимая для выдачи их в замужество.
Но где взять столько сумм?
Когда захотят устроить это дело, так и суммы найдутся. А если Правительству не угодно будет увеличить суммы, уже назначенные и определенные, то почему же не ввести и у нас того же, что делается во Франции, т. е. чтобы недостающее доплачивали сами приходы (раз в год, а отнюдь не в виде воздаяния за исповедь, причастие и пр.). И у нас еще удобнее это сделать, чем где-либо. Пусть крестьянам отдадут земли, которыми теперь пользуются иереи, и они за то платят, — чтобы еще было легче, хоть даже натурой, например, по 10 четвертей того и другого хлеба, по 100 пудов сена, соломы и проч.
4. Необходимое объяснение
В записке своей везде, где только дело касалось монахов, мы отзывались несколько жестко. Поэтому имеем основания опасаться, что нас строго осудят за неуважение к монашеству.
На нас даже может обрушиться мщение более существенное, — несмотря на то, что мы дерзнули и то не во всеуслышание, а доверили их лишь бумаге, которую едва ли еще и прочтет кто. Вот почему мы сочли нужным сделать небольшое объяснение.
Выражаясь жестко о монахах, мы имели в виду лишь некоторых, а отнюдь не всех, — тем менее само монашество. Боже спаси и помилуй! Глубоко, душой и сердцем, чтим мы монашество; может быть даже более, чем большая часть из тех, которые украшаются этим именем. Чтим также и монахов истинных; благоговеем перед именами Серафима и других подвижников Саровской пустыни; благословляем Господа, читая письма Святогорца, Уманца и других, что и в наши дни не оскудевают праведники (…).
Но монах — без призвания, а по целям чисто человеческим; но монах — лишь только по имени и по платью и нисколько по жизни; архимандрит, добивающийся во что бы то ни стало, архиерейства, а архиерей — орденов и лучших епархий; но монах, кто бы он ни был, старающийся выказывать в себе вельможу-аристократа, но монах, под благовидным предлогом управления Церковию, присвоивший себе и всеми силами удерживающий ни на чем не основанное право — вмешиваться во все дела белого духовенства и проч. и проч. — о, да простит Отец Небесный! — о таком монахе мы не в силах говорить хладнокровно…