— О чем вы? — подбегает Галка.
— Да ни о чем. Чудит Тимчук.
Мы обнимаемся на прощание. Он настороженно, даже встревоженно серьезен.
— Так если что, телеграфь. А может, и до Одессы доедешь.
— О чем он? — повторяет Галка.
— Чушь зеленая, — говорю я и, подхватив чемоданы, иду к трапу.
Ялта
Знакомство
Мы с Галкой только что выкупались в бассейне и сидим в шезлонгах на открытой солнцу кормовой палубе — я под тентом, Галка на солнцепеке, даже жмурясь от наслаждения: вероятно, рассчитывает вернуться из рейса мулаткой.
Рядом с ней на туристском надувном матрасе Тамара — лениво ведут свой женский загадочный разговор. Именно загадочный: мужчинам не дано понимать всеобъемлющей женской интимности. Бородатый муж Тамары играет тут же у натянутой на палубе сетки в волейбол не то со студентами, не то с юными кандидатами наук. Играет отлично, почти профессионально, вызывая завистливые реплики зрителей: «Посмотри на бороду. А подачка? Во дает!» Он подвижен, ловок и вынослив, как тот старый конь, который, как известно, борозды не испортит. Впрочем, слово «старый» к нему не приклеишь, даже «пожилой» не подходит. Куда мне…
Я искоса внимательно наблюдаю за ним, силясь уловить что-то знакомое. Иногда улавливаю, чаще нет. Мелькает нечто мучительно памятное и тает на солнце. А он даже не смотрит на меня, не видит и не интересуется — играет беззаботно и с удовольствием. Нет, мы с Тимчуком определенно ошиблись. Тут даже не сходство, а так, что-то вроде как на дрянных фотокарточках, какие наклеивают на сезонные пригородные билеты в железнодорожных кассах.
Воспользовавшись тем, что Тамара снова отправилась в бассейн, я подвигаюсь к Галке.
— У нас два свободных места за столиком в ресторане, — говорю я с наигранным равнодушием. — Пригласи своих знакомых. Пусть пересядут.
— Тебе же не понравилась эта пара.
— Все лучше, чем одним сидеть. Новые люди. Да и веселее.
— Тебя Тамара заинтересовала?
— Скорее, ее муж.
У Галки хитро прищурены глаза.
— Любопытно, почему?
— Красивый мужчина.
— Так это я должна интересоваться, а не ты.
— Вот ты и заинтересуйся.
— Зачем?
— Хорошо в волейбол играет.
— Финтишь, Сашка. Тут что-то не то.
— Может быть. А ты все-таки их пригласи.
Тамара возвращается из бассейна, и Галка, лукаво взглянув на меня, берет, что называется, быка за рога.
— Тамара, у вас интересные соседи за столиком? Тамара морщится:
— Два желторотых юнца. Вон они играют в волейбол с Мишей.
— Пересаживайтесь к нам. У нас как раз два свободных стула и столик не у прохода.
— Если ваш муж, конечно, не возражает, — вставляю я.
— Муж мне никогда не возражает, а потом, с вами же интереснее.
Посмотрим. Первый крючок я забросил.
— Кстати, обед сегодня на час раньше. На подходе к Ялте, — добавляет Тамара. — Уже одеваться пора. А потом на экскурсию в Алупку. Идет?
— Я поеду, — говорит Галка.
Я молчу. Поедет ли он?
К обеду являемся в полном параде. Женщины раскручивают разговор сразу, как магнитофонную ленту. Мужчины сдержанны и церемонны. Две высокие договаривающиеся стороны.
— По сто для аппетита перед обедом? — предлагаю я.
— Давайте.
— У вас «Столичные»?
— Нет, «Филипп Моррис». Покупаю блоками на новом Арбате.
Закуриваем.
— Оригинальная специальность у вашей жены. Эксперт-криминалист.
— О криминалистике я уже забыла, — роняет Галка: по-видимому, ей не хочется раскрывать перед посторонними секреты профессии. — Сижу на экспертизе старых документов. Недавно определяла подлинность пометок Чайковского на где-то найденных нотах.
Галка невольно подыгрывает мне. Не нужно, чтобы он знал или догадывался о моей работе.
— А вы? — тут же спрашивает он.
Галкина рука лежит на столе. Я многозначительно сжимаю ей пальцы.
— Я юрист, — говорю. — К сожалению, не Кони и не Плевако. Рядовой член коллегии защитников.
— Уголовный кодекс?
— Нет. Разводы, наследства, дележ имущества.
Галка не проявляет ни малейшего удивления: поняла, что я начал пока еще не известную ей игру.
— Н-да, — лениво бросает он. — Невесело у вас получается.
— У вас веселее?
— Пожалуй, нет. Я уже после войны Плехановский кончил. Директора универмага из меня не вышло. Главбуха тоже. Верчусь мало-помалу в комиссионке.