После нескольких лет затишья на южных окраинах тревожные вести стали поступать из Крыма.
Присоединение Астрахани к Русскому государству, присяга на верность кабардинских и черкесских князей Ивану IV и постройка русских городков на Северном Кавказе вызвали беспокойство не только в Крыму, но и в Турции[1430]. Оттоманская Порта с тревогой смотрела на намечавшееся русско-иранское сближение. Стремясь вбить клин между Россией и Ираном, блокировать важнейшую торговую артерию на востоке России — Волгу, в 1569 г. турецкое правительство предпринимает большой поход на Астрахань.
Сборным пунктом турецкого войска, насчитывавшего до 80 тысяч человек, сделалась Кафа, куда уже в марте 1569 г. прибыли турецкие корабли с янычарами. 31 мая главнокомандующий этим войском Касим-паша начал движение через Азов к Астрахани. Вести о предполагавшемся походе турок к Астрахани заставили русское правительство усилить оборону на юго-востоке[1431]. Весной 1569 г. в Астрахань был отправлен окольничий Д.Ф. Карпов, а на переволоку «для турских людей приходу» — боярин П.С. Серебряный. В Нижний Новгород послали князя Владимира Андреевича и боярина П.В. Морозова[1432]. Основные земские войска были сосредоточены в Коломне и Рязани, а в Калуге — опричные[1433].
Турецкий поход оказался неудачным. Девлет-Гирей не склонен был поддерживать астраханскую авантюру султана, опасаясь дальнейшего усиления его власти. Турецкие войска не смогли прорыть канал между Волгой и Доном и, не решившись штурмовать Астрахань, 26 сентября поспешно отступили от города[1434].
Тяжелые и бесперспективные войны на западе и юге, бесчинства опричной гвардии в обстановке непрекращавшихся эпидемий и голодовок создавали гнетущую обстановку в стране.
С осени 1568 г. Иван Грозный под влиянием слухов о боярских заговорах и опасаясь «мора» все больше и больше времени проводил в Александровой слободе и на Вологде[1435], приезжая в столицу главным образом для приема посланников[1436].
Вероятно, в это время начали раздаваться голоса, говорившие про государя «непригожие речи» и о необходимости замены Ивана Грозного Владимиром Старицким: «Стали уклонятися князю Володимеру Андреевичи)»[1437]. Все это настолько напугало царя, что, очевидно, уже в послании 20 июня 1569 г. он просил Елизавету предоставить ему убежище в Англии в случае возможных осложнений[1438]. Царь решил расправиться с этим возможным претендентом на московский престол. Еще одно обстоятельство нужно учитывать, говоря о завершающем эпизоде жизни старицкого князя. 6 сентября 1569 г. скончалась вторая жена Ивана Грозного — Мария Темрюковна[1439]. С ее смертью могла быть как-то связана гибель князя Владимира[1440]. Ведь еще в 1560 г. царь Иван обвинял в отравлении Анастасии Романовой Адашева и Сильвестра. Подобные обвинения могли царем высказываться и в связи со смертью царицы Марии, которую ненавидели в княжеско-боярской среде[1441].
Как мы помним, князя Владимира послали в Нижний Новгород, где он должен был номинально возглавлять русские войска, направленные против турок[1442]. По пути он остановился в Костроме, где жители устроили ему торжественную встречу (костромичи особенно были раздражены опричными репрессиями и давно уже проявляли недовольство)[1443]. После отступления турок от Астрахани, т. е. после 26 сентября, царь приказал схватить Владимира Андреевича и доставить в Слободу. Князь Владимир прибыл на Боганский ям (у Слободы)[1444]. Здесь царь обвинил своего двоюродного брата в покушении на его жизнь и заставил выпить яд[1445]. Так 9 октября 1569 г. погиб последний старицкий князь вместе с женой и младшей дочерью[1446]. 20 октября была задушена и его мать[1447]. Дети от первого брака князя Владимира избежали казни. Сын князя Владимира Василий прожил еще несколько лет, а старшая дочь Мария в 1573 г. была выдана замуж за датского герцога Магнуса.
1430
Подробнее см.: Кушева Е.Н. Политика Русского государства на Северном Кавказе в 1552–1572 гг. //ИЗ. 1950. Кн. 34. С. 282–284.
1431
Тревожно было и на юге. Еще в январе 1569 г. «крымские люди» совершили набег на одоевские, черньские и белевские места (Э. Л. 347 об. [РК 1475–1605 гг. Т. II. С. 238]).
1434
В разрядных книгах сохранилась запись, что турки численностью в 100 тысяч приходили к Астрахани «об Ильине дни» (20 июля), стояли 4 недели и пошли прочь, «никоторые шкоды не зделали» (Э. Л. 354 [РК 1475–1605 гг. Т. II. С. 251]). Об Астраханском походе подробнее см.: Садиков П.А. Поход татар и турок на Астрахань в 1569 г. //ИЗ. 1947. Кн. 22. С. 132; Смирнов H.A. Россия и Турция в XVI–XVII вв. Т. I. М., 1946. С. 100 и след.; Новосельский A.A. Указ. соч. С. 24, 27, 430; Бурдей Г.Д. Русско-турецкая война 1569 года. Саратов, 1962; Новосельцев А.П. Русско-иранские политические отношения во второй половине XVI в. //Международные связи России до XVII в. М., 1961. С. 449; Скрынников Р.Г. Террор. С. 11–13.
1435
В Александровой слободе он был 27 октября 1568 г., в начале февраля — 24 февраля, 1 марта и 15 мая 1569 г. 22–25 мая 1569 г. он был в Кириллове монастыре, затем двинул на Вологду, где мы застаем его во всяком случае с 12 июня по 7 августа. По Пискаревскому летописцу, царь поехал на Вологду, отправив князя Владимира в Нижний. Некоторое время, до 10 сентября, царь был в Слободе, 9 октября, когда погиб князь Владимир, царь был на Богане (ям у Слободы). В Слободе он был 27 ноября и в начале декабря 1569 г. (Сб. РИО. Т. 71. С. 570, 579, 587, 598, 603, 604, 610, 612; Т. 129. С. 177; Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. //ИА № 37; 1940. Т. III. Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники //ИА. Т. VII. 1951. С. 224; ЧОИДР. 1915. Кн. IV, № 160; Пискаревский летописец. С. 78 [ПСРЛ. Т. 34. С. 191]; Зап. Отд. рус. и слав, археологии Археолог, об-ва. Т. I. СПб., 1851. Отд. 3. С. 88–89). В одном летописце под 1569/70 г. говорится, что «государь тогды жил в своем селе в слободе Александровской» (Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники XVI в. // ИЗ. 1941. Кн. 10. С. 92).
1436
В Москве царь был 18–22 февраля (может быть, если верить сведениям жалованных грамот, 7–8 и 16 марта), приезжал в Москву 20 марта (оставаясь в ней до 10 апреля), 5 мая, затем снова приехал 10 сентября и пробыл здесь во всяком случае до 26 сентября (Середонин С.М. Указ. соч. С. 94–95; Синб. сб. С. 24 [РК 1475–1598. С. 227]; Э. Л. 350–351 об. [РК 1475–1605. Т. II. С. 246]; Садиков П.А. Поход…№ 33–36; Сб. РИО. Т. 71. С. 578, 579,598, 612, 615). От имени Ивана IV составлена грамота «на Москве» 11 ноября 1569 г. (Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря…в г. Переяславль-Залесском. Сергиев Посад, 1908. Приложение. С. 32. № 14). О строительстве в Вологде см. также: Скрынников Р.Г. Террор. С. 16–18.
1437
Р.Г. Скрынников связывает эти толки с намерением царя отречься от престола, которое он датирует 1567 годом (ПИГ. С. 163–164; Скрынников Р.Г. Террор. С. 6).
1439
Гиршберг В.Б. Материалы для свода надписей на каменных плитах Москвы и Подмосковья XIV–XVII вв. Ч. I. //Нумизматика и эпиграфика. Вып. I. М., 1960. С. 58.
1440
Яковлева O.A. Примечания к Пискаревскому летописцу // Материалы по истории СССР. Т. III. М., 1955. С. 161.
1441
По некоторым сведениям, царь «тогда же опоил царицу Марью Черкаскову», когда отравил и Владимира Старицкого (Пискаревский летописец. С. 78, 79 [ПСРЛ. Т. 34. С. 191]). В Соборном приговоре 1572 г. говорится, что Мария «вражиим злокозньством отравлена бысть» (ААЭ. Т. I. № 284. С. 329). В исторических песнях отравление Марии связывается с тем, что она сама хотела умертвить Ивана IV (Шамбинаго С. Песни времени царя Ивана Грозного. Сергиев Посад, 1914. С. 56–57). Горсей пишет, что «Иоанн развелся с своей женой черкешенкой, постриг ее в монахини, отправил в монастырь» (Записки о Московии XVI в. сэра Джерома Горсея. СПб., 1909. С. 26 [Горсей. 1990. С. 55]). Сведение, впрочем, весьма сомнительное.
1442
Позднее имена заподозренных в сочувствии князю Владимиру нижегородцев были занесены в царские синодики (Тетрадь, а в ней имена писаны опальных при царе и великом князе Иоанне Васильевиче, всеа России // ЧОИДР. 1859. Кн. III, отд. V. С. 94, 95).
1445
Таубе и Крузе. С. 46–47. Об убийстве Владимира Старицкого см. также: РИБ. Т. XXXI. Стб. 285–286; Прибалтийский сборник. Т. III. 1880. С. 185; Временник Ивана Тимофеева. М.; Л., 1951. С. 23; Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582). Сб., 1889. С. 26; Путешествие в Россию датского посланника Иакова Ульфельда в 1575 г. // ЧОИДР. 1883. Кн. I, отд. III. С. 13; Oderborn P. Joannis Basilidis Magni Moscoviae ducis vita //Historiae Ruthenicae Scriptores exteri saeculi XVI. Т. II. Berolini et Petropoli. M DCCCXLII. P. 232–233; Скрынников Р.Г. Террор. C. 20–25.
1446
Гиршберг В.Б. Указ. соч. С. 59; Зап. Отд. рус. и слав, археологии Археолог. об-ва. Т. I, отд. 3. С. 58. По кормовой книге Спасского Ярославского монастыря, Владимир Старицкий умер 12 октября (Исторические акты Ярославского Спасского монастыря. Дополнение. Книга кормовая. СПб., 1889. Т. I. С. 3). По новгородской летописи, князь Владимир погиб 6 января 1569 г., причем «мнози по нем людие восплакашася» (Тихомиров М.Н. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962. С. 159), по Штадену, после возвращения Ивана IV из Новгорода (Штаден. С. 91). В других летописях об этом сообщается под 7078 г. (Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники. С. 224, 225). О том, что князь Владимир был казнен «с княгинею и со дщерию», сообщают синодики (ЧОИДР 1859. Кн. III. С. 95).
1447
Гиршберг В.Б. Указ. соч. С. 60; «А мать князе Володимерова, княгиня Евдокея, жила в Горах на Белоозере в девиче монастыре у Воскресения. И он послал по нее, а велел ея привести к Москве, да на дороге велел ея уморити в судне в ызбе (В.Б. Кобрин читает: в Судной избе. — A3.) в дыму» (Пискаревский летописец. С. 78 [ПСРЛ. Т. 34. С. 191]). По кормовым книгам Кирилло-Белозерского монастыря, — 11 октября.