- У нас в стране все происходит подобным образом, - признался Ивашов, тяжело вздыхая, - вы же понимаете, что ничего не бывает просто так. Кому-то понадобилось ликвидировать нашу компанию. Сначала убрали Салима Мурсаева, а теперь придумали этот долг и процедуру банкротства. Они действуют по заказу, это всем понятно. Мы вполне платежеспособны, но нужно уничтожить конкурентов. Вы еще не знаете самого главного. Северная нефтяная компания наш главный поставщик - отказалась продлить с нами контракт и разрывает договорные отношения. И вы хотите, чтобы я поверил в случайность подобных наездов?
- Они отказались поставлять вам нефтепродукты? - понял Дронго.
- Вот именно, - мрачно подтвердил Ивашов, - в общем, куда ни кинь, всюду клин. Жаль, что с нами нет Салима. Он был такой осторожный, такой умный. Извините меня, Эльза, но я искал какое-нибудь завещание или распоряжение Салима. Он ведь хотел уступить вам часть своих акций. Но мы не нашли никаких письменных распоряжений. Наверно, он просто не успел их сделать. Если понадобится подтвердить в суде, что он хотел оставить вам акции, я всегда готов. Если, конечно, у нас вообще останется компания. Они делают все, чтобы нас уничтожить.
- Кому выгодно вас уничтожить? - поинтересовался Дронго. - У вас были конкуренты?
- У кого их нет, - махнул двумя руками Ивашов, - в наше время нужно больше бояться не конкурентов, а друзей, чтобы не задушили в объятиях. У нас ведь друзья хуже врагов. Мы считали, что в Северной компании наши друзья, а они нам нож в спину воткнули. При Юре Авдеечеве такого бы не случилось.
- Я не понимаю ваших трудностей, - попросил пояснений Дронго, - ведь если у вас есть деньги расплатиться по долгам, почему вы этого не делаете?
- Каким образом? - пожал плечами Ивашов. - Все наши счета заморожены. Нефть с апреля к нам не будет поступать. Чем мы будем заниматься? Вылетим в трубу даже без процедуры банкротства. Скоро нечем будет платить сотрудникам. Нужно разблокировать наши счета для начала и дать людям возможность нормально работать.
- Вы можете сказать, кто за всем этим стоит?
- А все и так знают. Если сверху не будет приказа, ничего не произойдет. Неужели нужно называть конкретные фамилии? Вы же понимаете, что все давно решено, - обреченно сказал Ивашов.
- Я немного туповат, - сообщил Дронго, - и мне трудно понять ваши намеки. Вы не могли бы более конкретно сообщить, кому мешала ваша компания?
- Неужели вы думаете, что я буду называть фамилии?
- Уверен, что вы хотите это сделать. И не нужно стесняться такого хорошего порыва, господин Ивашов. Подумайте сами, что происходит. Убит президент вашей компанией, ваш близкий друг. Через некоторое время убивают одного из руководителей компании, которая была связана с вами договорными отношениями. Потом эта компания объявляет о разрыве всяких отношений с вами. И наконец специально для "Прометея" вводят ускоренную процедуру банкротства. Насколько я знаю, некоторые банки до сих пор не расплатились с долгами населению после августа девяносто восьмого, и тем не менее их до сих пор не считают банкротами.
- Значит, так было нужно, - ответил Ивашов, - не делайте вид, что вы живете на Марсе. У нас всем и про все известно.
- И тем не менее считайте меня марсианином. Кому мешала ваша компания? Мне нужны конкретные имена.
- Мы ведь конкурируем с холдингом "Объединенной нефтяной компании" ОНК, - выдохнул Ивашов, - а там в руководстве очень известные люди. Говорят, что часть акций принадлежит... - он снова поднял руку вверх.
- Неужели господу богу? - предположил Дронго.
- Шутите, - покачал головой Ивашов, - самому премьер-министру. И еще некоторым заинтересованным людям. Конечно, они могут наехать на нас после убийства Салима. Им ничего не стоит закрыть нашу компанию.
- Подождите, - прервал его Дронго, - мне кажется, вы немного нелогичны. Зачем убивать президента вашей компании, если можно так легко вас закрыть? Если у вас были такие долги и можно было вас уничтожить, зачем прибегать к столь крайним мерам, как убийство? И тем более таким людям. Они могли легко разорить вас и без этого.
- Да, - недовольно признался Ивашов, - все правильно. Но я не говорил, что убийство Салима заказал кто-то наверху. Возможно, это просто совпадение...
- Совпадений такого рода не бывает, - возразил Дронго, - кирпич просто так на голову не падает.
- Наверно, вы раньше работали следователем, - вздохнул Ивашов, - все время пытаетесь поймать меня на слове. Я сам ничего не понимаю. И если бы понимал, то давно бы уже ушел отсюда. Или дал кому-нибудь в морду.
- Это не всегда продуктивно, - возразил Дронго. - Кто сообщил вам о разрыве отношений Северной компании с "Прометеем"?
- Их вице-президент Гаврилов.
- А почему не сам президент компании?
- Не знаю. Гаврилов - исполняющий обязанности. Он заменил погибшего Авдеечева.
- Прямо как на войне, - недовольно пробормотал Дронго, - "погибшего", повторил он, - хотя, наверно, все правильно. Кажется, Маркс сказал, что перед большой прибылью капиталист не остановится ни перед чем. Самые большие прибыли в стране именно в нефтегазодобывающем комплексе. Поэтому сюда тянутся не только премьеры, но и бандиты. Вы не знаете, зачем Мурсаев в такой ситуации вдруг решил уехать в Париж?
- У него были свои дела, - мрачно ответил Ивашов, - трудно нам без него. Очень трудно. Извините, Эльза, что должен такое говорить при вас.
- Ничего, Матвей, я все понимаю.
- Боюсь, что нас закроют, - вздохнул Ивашов, - вы знаете, Эльза, как мы сопротивляемся. Сколько жалоб написали. И в арбитраж, и в правительство, и в Комитет по антимонопольной политике. Ничего не помогает. Пока не помогает, добавил он.
- Можно обратиться к журналистам, - предложила Мурсаева. - У меня много знакомых...
- Только не это, - хмуро возразил Ивашов, - вы знаете, как у нас относятся к подобным вещам. Если обратился к журналистам, значит, ты против власти. Выходит, тебе нельзя доверять. Такие вещи у нас не прощают.
- Именно поэтому и не прощают, - сказал Дронго, - что вы всегда чего-то боитесь. Боитесь оказаться не в той команде, боитесь прослыть "чужаками", боитесь испортить отношения с чиновниками. Они нагло закрывают дело, которому вы отдали часть своей жизни, а вы пишете письма с жалобами в арбитраж, надеясь, что вас услышат.