Он вышел из ванной и прошел в кабинет. Новых данных по «Прометею» в Интернете не было. Зато он прочел много интересного по Северной нефтяной компании. И про убийство вице-президента компании Юрия Авдеечева, о котором, оказывается, сообщали все газеты. «Странно, что я тогда не обратил внимания на это убийство», — подумал Дронго. Хотя чиновников и бизнесменов подобного ранга убивают десятками и сотнями, и он не может обращать внимание на каждое убийство. В газетной заметке все было рассказано так, как сообщила Эльза Мурсаева. Убийцы ждали Авдеечева и его водителя у офиса компании. Когда машина подъехала, раздались автоматные очереди. Оба находившиеся в салоне были убиты.
Нашел сообщение и о смерти в Париже Салима Мурсаева, президента компании «Прометей». Он был убит несколькими выстрелами в спину рядом с отелем «Бристоль», в котором остановился по прибытии в Париж. Особо подчеркивалось, что компания Мурсаева считалась одной из самых перспективных на нефтяном рынке страны. Дронго работал почти всю ночь, до четырех часов утра. Потом снова принял душ и лег спать, чтобы уже в девять часов утра проснуться и приняться за утренний туалет.
В десять часов утра он подъехал к дому Мурсаевой. Женщина уже ждала его на улице. Она была в другом плаще, более светлом. И в строгом темном костюме. Макси-юбка, полуспортивного покроя пиджак, столь модный в этом сезоне. «Донна Каран», безошибочно определил Дронго. У этой женщины хороший вкус. Хотя она, кажется, работает в журнале, где пропагандируют именно эти фирмы.
— Почему вы вышли на улицу? — упрекнул он женщину, когда она села к нему в автомобиль. — Мы ведь договаривались.
— Я не думаю, что убийцы будут стрелять в меня прямо во дворе, на глазах у играющих детей, или попытаются на меня наехать.
— Убийцам все равно, где стрелять, — заметил Дронго, — Робин Гудов давно уже нет. Остались одни подонки.
Он еще раз напомнил Мурсаевой, что должен появиться в компании в качестве ее доверенного лица.
— И прошу иметь в виду: если вы снова назовете меня Дронго, мне придется уйти оттуда раньше времени… Скажите, кто остался в «Прометее» вместо вашего брата?
— Матвей Ивашов, — ответила Мурсаева, — он был первым вице-президентом компании.
— Вы его хорошо знаете?
— Да, конечно. Они дружили с братом. Тот ему очень доверял.
— Мне кажется, ваш брат вообще доверял многим людям.
— Да, — сухо согласилась она, — и поэтому пострадал. Не нужно было верить никому. Так легче жить. Чтобы потом не разочаровываться.
Дронго ничего не ответил.
— Почему вы молчите? — с вызовом спросила она. — Вы со мной не согласны?
— Нет, не согласен. Можно остаться одному, если вообще не верить людям, — печально сказал Дронго.
Она взглянула на него. Достала сигарету. Потом смяла сигарету и выбросила ее в окно. И лишь затем спросила:
— Вы имеете в виду меня?
— Я не имею в виду никого конкретно.
— Нет, вы имели в виду меня, — упрямо сказала она. Работа в руководстве журналом научила ее ставить прямые вопросы. — В таком случае почему вы тоже живете один? — поинтересовалась она.
— Может, именно поэтому, — признался Дронго. — Бальзак однажды сказал, что священники, врачи и адвокаты не могут уважать людей. Они слишком много о них знают.
— Вы относите себя к категории адвокатов или врачей? — поинтересовалась она.
— Священников, — ответил Дронго, — мне слишком много пришлось выслушать исповедей в своей жизни.
Он замолчал. Она осторожно дотронулась до его руки.
— Мне кажется, я не ошиблась, — призналась она, — вы как раз тот человек, который может мне помочь.
Автомобиль подъехал к трехэтажному зданию компании. На пороге стояли двое охранников. Увидев выходивших, они переглянулись.
— Вы к кому? — спросил один из парней.
— К Ивашову, — сказала Мурсаева, — нам нужно с ним поговорить.
— Он сейчас занят, — ответил второй, — и вообще компания не работает. Они никого не принимают.
Эльзу нельзя было остановить подобным хамством. Она насмотрелась его достаточно.
— Пропусти, — грозно сказала она, — неужели не видишь, с кем разговариваешь? Я сестра погибшего президента «Прометея» Салима Мурсаева. Показать тебе документы или поверишь на слово?
Охранник пискнул нечто невразумительное, но Эльза, оттолкнув его, вошла в здание. Дронго вошел следом, ничего не сказав. В здании работало человек семьдесят. На втором этаже находился кабинет президента компании. Теперь в нем сидел не Ивашов, а назначенный представитель, собиравшийся проводить процедуру банкротства. Ивашов находился в своем кабинете, расположенном напротив. Секретарша, работавшая здесь при прежнем руководителе, узнав сестру Салима Мурсаева, расплакалась и объяснила, что именно происходит в их компании.
Дронго и его спутница вошли в кабинет Ивашова. Ему было лет пятьдесят. Это был высокий грузный мужчина. Короткие волосы, подстриженные ежиком, мясистые щеки, второй и третий подбородки, крупный нос, небольшие глаза. Увидев вошедших, он радостно всплеснул руками и, быстро поднявшись, проявил грацию, не свойственную столь крупной фигуре.
— Здравствуйте, Эльза, — он пожала руку ей, затем Дронго, — очень хорошо, что вы пришли. Мне стыдно признаться, что нет времени вас навестить. С этой глупой процедурой банкротства. Но мы пока боремся, пока пытаемся отстоять свое право на существование.
— Познакомьтесь с моим юристом, — показала она на Дронго, называя его по имени-отчеству.
— Очень приятно, — Ивашов пожал руку Дронго. — В кабинете Салима уселся этот представитель и пытается доказать, что нужно банкротить и закрывать нашу фирму. Представляете? У нас одних активов на двадцать пять миллионов долларов. А они из-за этого долга готовы закрыть наш «Прометей».
— Неужели вы не можете им объяснить? — поинтересовался Дронго. — Ведь у вас в прошлом году оборот был семьдесят миллионов долларов.
— Верно, — кивнул Ивашов, даже не удивившись, что Дронго знает эти цифры. Он, видимо, считал, что сестра президента компании ввела его в курс дела.
— У нас в стране все происходит подобным образом, — признался Ивашов, тяжело вздыхая, — вы же понимаете, что ничего не бывает просто так. Кому-то понадобилось ликвидировать нашу компанию. Сначала убрали Салима Мурсаева, а теперь придумали этот долг и процедуру банкротства. Они действуют по заказу, это всем понятно. Мы вполне платежеспособны, но нужно уничтожить конкурентов. Вы еще не знаете самого главного. Северная нефтяная компания — наш главный поставщик — отказалась продлить с нами контракт и разрывает договорные отношения. И вы хотите, чтобы я поверил в случайность подобных наездов?
— Они отказались поставлять вам нефтепродукты? — понял Дронго.
— Вот именно, — мрачно подтвердил Ивашов, — в общем, куда ни кинь, всюду клин. Жаль, что с нами нет Салима. Он был такой осторожный, такой умный. Извините меня, Эльза, но я искал какое-нибудь завещание или распоряжение Салима. Он ведь хотел уступить вам часть своих акций. Но мы не нашли никаких письменных распоряжений. Наверно, он просто не успел их сделать. Если понадобится подтвердить в суде, что он хотел оставить вам акции, я всегда готов. Если, конечно, у нас вообще останется компания. Они делают все, чтобы нас уничтожить.
— Кому выгодно вас уничтожить? — поинтересовался Дронго. — У вас были конкуренты?
— У кого их нет, — махнул двумя руками Ивашов, — в наше время нужно больше бояться не конкурентов, а друзей, чтобы не задушили в объятиях. У нас ведь друзья хуже врагов. Мы считали, что в Северной компании наши друзья, а они нам нож в спину воткнули. При Юре Авдеечеве такого бы не случилось.
— Я не понимаю ваших трудностей, — попросил пояснений Дронго, — ведь если у вас есть деньги расплатиться по долгам, почему вы этого не делаете?
— Каким образом? — пожал плечами Ивашов. — Все наши счета заморожены. Нефть с апреля к нам не будет поступать. Чем мы будем заниматься? Вылетим в трубу даже без процедуры банкротства. Скоро нечем будет платить сотрудникам. Нужно разблокировать наши счета для начала и дать людям возможность нормально работать.