Будучи штатным сотрудником Издательского отдела Московского Патриархата, считаю своим долгом защитить митрополита Питирима от той очевидной клеветы, которая была возведена на него откровенными (и прикровенными) врагами Православия в лице редакции «Столицы» и — персонально — ее обозревателя Михаила Поздняева.
В статье М.Поздняева «Окромя его архиерейства» («Столица», № 26, 1991 г.) утверждается, будто еженедельную газету «Московский церковный вестник» редактирует наш высокопреосвященнейший владыка. Такое утверждение не соответствует истине, и не соответствует ей дважды. Во-первых, «МЦВ» — газета не еженедельная, поскольку выходит она два раза в месяц. Во-вторых, в качестве главного редактора владыка Питирим не имеет к ней никакого касательства (разве что, по слухам, читает от случая к случаю уже отпечатанные номера).
Такого рода нарекания мало что ложны — они попросту наивны. Предполагать, будто столь высокая духовная особа станет себя утруждать созданием полиграфической базы, поисками бумаги, подбором квалифицированных редакторов и авторов, наконец и раздумьями о том, какой должна быть газета Московской Патриархии, — неблагородно. Остается сожалеть, что этого не поняли и в соответствующих инстанциях, когда принималось в год 1000-летия Крещения Руси решение о выпуске «МЦВ». Однако наш владыка, которого всегда отличала истинная мудрость, не пожелал нанести ущерба своему величию и дал распоряжение подыскать надежного человека. Человека нашли: им оказался Борис Георгиевич Козлов — статный пожилой человек с военной выправкой. Кадровый офицер-коммунист, опытный работник контрразведки приступил, нимало не медля, к выполнению особо ответственного задания. В таких делах товарищ Козлов приобрел чрезвычайно большой опыт: выполняя задание командования, он в свое время был организатором партийной печати в мятежной Чехословакии.
Забегая вперед, отметим, что совсем недавно, в конце истекшего года, Борис Георгиевич скончался. Он буквально сгорел на работе, он на работе надорвался (в частности, оттого, что собственноручно перетаскивал тяжелейшие коробки с «гуманитарной помощью» в персональную машину — прямо на глазах у своих подчиненных, скорбно наблюдавших за передвижениями начальника)… Впрочем, если о мертвых, по древнему обычаю, «или хорошо, или ничего», то будем говорить о покойном только хорошее. Дело буквально закипело в руках Бориса Георгиевича: благодаря его стараниям появился договор с типографией «Гудок», по праву славящейся уникальными полиграфическими машинами — старейшими в мире. Редакции газеты было предоставлено прекрасное помещение — бывшая коммунальная квартира, которая сразу наполнилась живым духом: под обоями весело зашуршали домовитые клопики, а за батареями — симпатичные мышки. Работающая канализация наполняла помещение приятным рокотом прибоя, а высокие потолки старинного здания радовали глаз пятнами плесени.
Товарищ Козлов, облеченный доверием владыки Питирима, уделял колоссальное внимание работе с кадрами: собрав их с миру по нитке (ведь и голому королю нужна рубаха), он начал учить сотрудников, как делать газету. Право, всякий раз дух захватывало, когда Борис Георгиевич размашисто перечеркивал принесенные ему машинописные тексты святоотеческих творений, украшая их такого рода резолюциями: «Что это за Григорий Богослов? Нельзя ли без псевдонима?» Или (это — о св. Иоанне Златоусте): «С автором нам не по пути: он не понимает политики перестройки» — что, с другой стороны, было совершенно справедливо…
Дела в редакции — с благословения высокопреосвященнейшего Питирима — шли отменно хорошо, пока не случился досадный курьез: публикуя официальный документ — обращение Святейшего Патриарха к советским властям, — Борис Георгиевич решил сопроводить его своим комментарием, который начинался восклицанием: «Довольно разгребать помойные ямы истории!..» «Это что же — письма Патриарха происходят из «помойных ям истории»?» — возмутились в Чистом переулке, и в ту же минуту пиджак Бориса Георгиевича исчез со спинки стула, стоявшего в кабинете, а бывший резидент перешел — с повышением — в офис самого митрополита в качестве его заместителя. Энергично взявшись за создание коммерческо-сельскохозяйственного центра в Тверской губернии, Борис Георгиевич сумел получить «из воздуха.» (так говорил он сам) много-много миллионов, проложив при этом дорогу к собственной даче, Безвременная кончина самозабвенного труженика на ниве Церкви пресекла его плодотворную, самоотверженную деятельность…