В 1820 г. Государь объезжал северные свои владения. Путь его пролегал вблизи Александро-Свирского монастыря. Жившие там старцы о. Феодор и о. Леонид почтительно предложили своему настоятелю о. архимандриту приготовиться к встрече Государя, хотя в маршруте монастырь этот не был обозначен. Отец настоятель принял это предложение и в часы, назначенные для проезда императора, ожидал его у ворот. Между тем Государь на пути, по своему обыкновению, расспрашивал о местности и ее жителях у ямщиков иногда сам, иногда через кучера Илью, неизменного своего возницу. Приближаясь к дороге, где поставлен был крест в знак близости монастыря и для указания к нему пути, Государь спросил:
— Что это за крест?
Узнав же, что недалеко Свирский монастырь, он велел туда ехать. При этом он начал расспрашивать, каково в монастыре и каковы братия. Ямщик, нередко туда ходивший, отвечал, что ныне стало лучше прежнего.
— Отчего? — спросил Государь.
— Недавно поселились там старцы о. Феодор и о. Леонид; теперь и на клиросе поют получше, и во всем более порядка.
Государь, слыхавший от князя Голицына эти имена, пожелал со старцами познакомиться. Между тем ожидавшие царя испытанные скорбями старцы сотворили между собою краткое совещание, как поступить, если Государю угодно будет обратить на них внимание.
— Если из-за Голицына было нам искушение, — сказал о. Феодор, — то что будет из-за Государя? Потому, о. Леонид, не будь велеречив, а всячески помалкивай и не выставляйся.
Подъехав к монастырю, Государь удивился встрече:
— Разве ждали меня?
Настоятель сказал, что вышел навстречу по совету старцев. Приложившись к мощам, царь спросил:
— Где здесь о. Феодор и о. Леонид?
Старцы несколько выдались, но на все вопросы императора отвечали сдержанно и отрывисто. Государь это заметил и прекратил вопросы, но пожелал принять благословение от о. Феодора.
— Я монах непосвященный, — сказал смиренный старец, — я просто мужик.
Царь вежливо откланялся и поехал в дальнейший путь.
Во время пребывания в Александро-Свирском монастыре о. Лев однажды ездил по делам в Петербург, и из рассказа о его пребывании в столице видно, что уже тогда он был истинным старцем, обладателем духовных дарований и между ними прозорливостью. Он посещал одну духовную дочь, которую он спас от неправильного духовного состояния, именуемого прелестью. Однажды он пришел к ней и потребовал, чтобы она немедленно переехала на новую квартиру, которую ей предлагали и от которой она отказывалась. Старец настоял на своем. Ночью в старую ее квартиру забрался ее бывший слуга с целью ограбления и убийства. Его намерение было потом доказано.
Когда скончался великий старец о. Феодор, о. Лев не сразу прибыл в Оптину Пустынь, куда его призывали епископ Филарет Калужский и о. Моисей — настоятель обители. Сначала Старца удерживали в Александро-Свирском монастыре, потом он пробыл некоторое время в Площанской пустыни, где находился о. Макарий — его будущий помощник во время старчествования в Оптинском Скиту и впоследствии его заместитель. Можно сказать, там подготовил он себе преемника.
Наконец в Оптину Пустынь (1829) прибыл основатель знаменитого ее старчества, той духовной школы, откуда вышла вся плеяда последующих старцев. Но заслуга о. Льва не ограничивается только основанием старчества: им был дан тот импульс, который вдохновлял последующие поколения старцев в течение целых ста лет до самого конца жизни и процветания знаменитой Оптиной Пустыни.
Последующие старцы о. Макарий и о. Амвросий, будучи также великими старцами, были его присными учениками.
Отец Лев прибыл в Оптину Пустынь уже на склоне лет. Он был большого роста, величественный, в молодости обладавший баснословной силой, сохранивший до старости лет, несмотря на полноту, грацию и плавность в движениях. Вместе с тем его исключительный ум, соединенный с прозорливостью, давал ему видеть людей насквозь. Душа Старца была преисполнена великой любви и жалости к человечеству. Но действия его иногда были резки и стремительны. Старца Льва нельзя обсуждать, как обыкновенного человека, потому что он достиг той духовной высоты, когда подвижник действует, повинуясь голосу Божию. Вместо долгих уговоров он иногда сразу выбивал у человека почву из-под ног и давал ему сознать и почувствовать свою несостоятельность и неправоту, и таким образом своим духовным скальпелем он вскрывал гнойник, образовавшийся в огрубевшем сердце человека. В результате лились слезы покаяния.