Иберийцы не оставили ни одного материального памятника, и было бы весьма трудно определить их физиологический характер, если бы не Тацит 3). По его мнению, они были смуглые и низкорослые. Нынешние баски не сохранили этих черт. В основном это белые метисы, напоминающие соседей. И это неудивительно. Ничто не могло гарантировать чистоту крови горцев в Пиренеях, и я несобираюсь получить из рассмотрения этого вопроса такие же результаты, как в случае с албанским воином. В нем я вижу резкое отличие от соседних народов. Невозможно спутать арнаутов с турками, греками, боснийцами. И напротив того, очень трудно спутать эскарийца с французом и испанцем. В лице баска нет ничего примечательного. У него великолепная кровь, хорошая энергетика, но в нем очевидна смесь, вернее, целое сочетание смесей. В нем отсутствует черта однородных рас — сходство людей, — что в высшей степени характерно для албанцев. Да и как пиренейский ибериец мог бы принадлежать к чистой расе? Целая нация была поглощена кельтскими, семитскими, римскими, готскими элементами. Что касается ядра, укрывшегося в высокогорных долинах, известно, что туда же периодически уходили в поисках убежища многочисленные группы побежденных. Поэтому оно не могло уцелеть в большей мере, чем аквитанцы и руссильонцы.
Язык эскара не менее загадочен, чем албанский 4). Ученых поражало упорство, с каким он сопротивлялся какому бы то ни было воздействию. В нем нет ничего хамитского и мало арийского. В нем, видимо, есть родство с желтыми языками, но оно скрытое и определимое только приблизительно 5). Единственный достоверный факт в том, что своим полисинтетизмом, своей тенденцией к переходу слова из одного в другое он близок к американским языкам. Это открытие привело к появлению немалого количества романов — один фантастичнее другого. Люди с буйным воображением поспешили вслед за иберийцами переправиться через Гибралтарский пролив, направить их вдоль западного побережья Африки, сотворить для них Атлантиду и послать бедняг на берег нового континента. Я же считаю, что американские черты языка эскара имеют своим источником механизм, издавна общий для всех финских языков. Но поскольку этот вопрос еще недостаточно разъяснен, я предпочитаю не касаться его.
Поэтому обратимся к тому, что может рассказать нам история об обычаях и нравах иберийской нации. Здесь мы найдем больше ясности. История свидетельствует, что иберийцы не были варварами, они имели законы и создавали организованные общества. Они были немногословные и сдержанные люди. Одевались в темные одежды и не питали страсти к нарядам, как меланийцы. Их политическая организация не отличалась устойчивостью: захватив значительную часть страны, эти народы, изгнанные из Италии и с островов, лишились большой территории Испании под давлением кельтов, а позже их без особого труда изгнали финикийцы и карфагеняне 6).
Наконец, самый главный аргумент: они отличались большим талантом в горнорудном деле. В далекой древности Испания за несколько лет получила 400 пудов золота, т. е. столько же, сколько было добыто в Бразилии и на Урале, вместе взятых, в самые плодотворные периоды.
Разумеется, эта область деятельности требует от человека большого искусства. Ни один черный народ не способен на это. Из белых народов этим отличались те, которые, живя в Азии, больше соприкасались с желтыми. К ним можно отнести славян.
Получается, что иберийцы были славянами. Еще раз приведу свои аргументы: меланхоличные люди: предпочитающие темные одежды, маловоинственные, хорошие рудокопы, обладающие прагматичным характером. Все эти признаки мы видим сегодня у населения северо-востока Европы 7).
Переходим к расенам 8) или, иначе говоря, к этрускам первого поколения. В результате нашествий пеласгов этот народ, заслуживающий особого рассмотрения, в эпоху, предшествующую X в. до н.э., состоял из двух главных элементов, один из которых, пришедший последним, придал нации цивилизаторский толчок. Я пока не буду касаться этого второго периода. Мы рассмотрим только самую большую долю крови, которая одновременно является самой древней, и только она в этом качестве должна учитываться у древних жителей — фракийцев, иллирийцев, иберийцев.
Разумеется, расенов было намного больше, чем их цивилизаторов. Впрочем, это обычная ситуация при любых завоеваниях. Их язык также одержал верх над языком завоевателей и стер в нем почти все первородные черты. Этрусский язык в том виде, в каком он сохранился в древних надписях, довольно далек от греческого и даже латинского. Римляне называли его варварским, чего они не говорили ни о сабинском, ни об оскском, может быть потому, что не понимали его. Этрусский отличается гортанными звуками и грубостью. До сих пор безрезультатны все попытки интерпретировать то, что от него осталось. Гумбольдт склонен считать его чем-то переходным от иберийского к остальным италийским наречиям. Это мнение разделяет Мюллер.
Некоторые филологи высказали мысль о том, что его остатки можно найти в романском диалекте, на котором говорят в Рэтских горах. Возможно, они правы; однако все три диалекта, используемые в кантоне Гризон в Швеции, состоят из латинских, кельтских, немецких, итальянских осколков. Они содержат немного слов из других источников, исключая географические названия.
Осталось много этрусских памятников разных эпох. И каждый день находят новые. Кроме развалин городов и замков, ценные физиологические сведения дают могилы. Расенец, изображенный на крышке саркофагов из камня или обожженной глины, — человек небольшого роста, с большой головой, толстыми короткими руками, грузным телом, узкими глазами, смуглый, светловолосый. Подбородок сильный, выдается вперед, лишен растительности. Лицо полное и круглое, нос короткий, приплюснутый. Великий латинский поэт кратко нарисовал портрет этрусков следующим образом: «Obesos et pingues Etrusos» 9).
Однако характеристика поэта и изображения, о которых сказано выше, относятся не к чистым расенам, а к этрускам римской эпохи, т. е. к метисам. Это еще одно доказательство того, что цивилизаторское влияние было незначительным, потому что оно лишь немного изменило первобытную природу населения. Достаточно этих двух фактов — сохранение языка, чуждого белой группе, и физиологическая конституция, — чтобы сделать следующий вывод: кровь побежденной расы оказалась сильнее крови победителей. Об этом свидетельствует культура этрусков. И опять я не имею в виду расенско-тирренскую смесь — речь идет об истинной природе первобытного расенского населения.
У них была своеобразная религия. Их боги, в отличие от богов семитизированных эллинов, никогда не спускались на землю. Они никогда не показывались людям и сообщали свою волю знаками или через посредство таинственных существ 10). Следовательно, основным занятием жрецов было толкование непонятного выражения высшей воли. Предсказания и знание природных явлений, таких как гроза, молния, метеоры, были в центре внимания жрецов и служили основой суеверий, еще более темных, изощрен ных и абсурдных, нежели астрология семитов, которая, по крайней мере, имела дело с обширным миром и с тайнами высшего порядка. Если халдейский священник, забравшийся на одну из башен, которыми щетинились Вавилон и Ниневия, следил пытливым взором за движением бесчисленных звезд, рассеянных в небе, и постепенно познавал тайны их орбит, то суеверный этруск — толстый, низкорослый, широколицый, мрачный и пугливый, — с ужасом прислушивался к шуму леса; бледнеющий от вспышки молнии, дрожащий от шума листьев и от пролетавших птиц, пытался истолковать все мимолетные движения окружающего мира. Мысли семита плутали в абстрактных дебрях, но охватывали природу во всей ее целостности и уносили его воображение на крыльях вдохновения. Расен направлял все свои помыслы на самые элементарные моменты существования, а его антипод пытался связать ход планет с капризной игрой событий, которые определяли его повседневную жизнь. В этом заключается различие между индусским мышлением, высшим выражением арийского гения, смешанного с черной кровью, и китайским образом мысли, типичным для желтой расы, подверженной воздействию белого элемента. Следуя этой логике, которая наводит в конечном счете на мысль о слабоумии первых и о скудоумии вторых, мы видим, что расены попадают в ту же категорию, что и желтые народы, и отличаются слабым воображением, детским восприятием и боязливостью.