Зато оно было более прагматичным, чем мексиканское. Помимо крупных сельскохозяйственных сооружений инки строили отличные дороги и подвесные мосты. Но способ передачи мысли бьш самым примитивным и даже уступал рисункам Анахуака.
Они, так же, как и ацтеки, не умели строить суда, и море в их районе оставалось безлюдным. Кстати, даже гуарани и караибы, завоеватели Антильских островов, тоже имели только выдолбленные из ствола дерева пироги.
Со всеми своими достоинствами и недостатками перуанская цивилизация была более расположена к лености желтой расы, между тем как активная жестокость мексиканцев свидетельствует о меланийском родстве. При таком глубоком этническом смешении рас Нового Света вряд ли можно сегодня выделить нюансы, отличающие различные составные элементы.
Остается рассмотреть третий американский народ, живший на северных равнинах, у подножия Аллеганийских гор, в очень далекие времена. Остатки крупных сооружений и многочисленные могилы часто встречаются в тех местах. Их можно разделить на несколько категорий, которые относятся к разным эпохам и расам. Но и в этом вопросе много неясного. До сих пор не обнаружено ничего позитивного на этот счет. Поэтому не стоит углубляться в проблему, столь мало изученную, чтобы не оказаться в плену пустых гипотез 5). Оставим в покое аллеганийские племена и сразу перейдем к рассмотрению момента, который представляет собой трудность в определении истоков их культуры, а также культуры мексиканской и перуанской империи разных эпох. Здесь возникает вопрос: почему некоторые американские народы поднялись выше остальных и почему число таких народов так мало?
Чтобы ответить, достаточно вспомнить, что их развитие частично определялось случайными комбинациями желгых и черных элементов. Исходя из этого можно сказать, что американские цивилизации в принципе не поднимались выше того уровня, какого достигли лучшие малайские племена Полинезии. Тем не менее в социальной организации ацтеков и ки-чинов есть нечто такое, что ставит ее выше образа жизни в Тонга-Табу или на Гавайях: более тесная «национальная» связь, более четкое осознание цели, которая, в свою очередь, также более сложная. Итак, можно заключить следующее: несмотря на то, что этим цивилизациям далеко до западного континента, в них чувствуется присутствие благородного, активного и энергичного элемента, и таким элементом на Земле мог быть только «белый». А их недостатки объясняются слабостью их истоков.
Белые элементы не могли сформировать основу социального скелета: они только придали обществу объединяющую силу, и ничего больше. Им не удалось консолидировать весь социальный организм. Империя Анахуака датируется только X в., перуанская появилась в XI в., и нет никаких свидетельств того, что предшествующие им общества уходят корнями в далекие времена. Гумбольдт считает, что возраст социального движения в Америке не превышает пяти столетий. Как бы то ни было, оба великих государства, разрушенных Кортесом и Писарро, знаменуют собой упадок, потому что Анахуак стоит ниже ольме-ков, а общество в Перуанских Андах — ниже аймарасов.
Присутствие белых элементов подтверждается самими американскими преданиями конца X и начала XI в., которые дошли к нам через скандинавов. Инки заявили испанцам, что религию и законы им принесли чужеземцы белой расы. Они даже говорили, что у этих людей были длинные бороды, чего вообще нет у коренных американцев. Такие свидетельства заслуживают внимания несмотря на их мифологический характер.
Еще одно убедительное подтверждение вышесказанному. Скандинавы Исландии и Гренландии в X в. были уверены в том, что между Северной Америкой и Исландией имели место связи в самой далекой древности. Источником для них служили рассказы жителей Лимерика, которые совершали экспедиции в Америку, и иногда шторм отбрасывал их корабли либо на исландский берег, либо даже на американское побережье. Один галльский воин по имени Мадок отплыл с острова Британия и совершил далекое путешествие на запад. Он добрался до неизвестной земли и некоторое время пробыл там. Но когда он вернулся домой, его стала неотступно преследовать мысль о том, чтобы снова отправиться в заморскую землю, таинственная и прекрасная природа которой произвела на него сильное впечатление, и поселиться там. Он собрал людей — мужчин и женщин, — запасся провизией и на нескольких кораблях отправился в путь. Больше о нем ничего не слышали. Эта история была настолько популярна у гренландских скандинавов, что в 1121 г. епископ Эрик отплыл в ту далекую исландскую колонию, чтобы принести поселенцам утешение и укрепить их в вере.
Такие предания существовали не только в Гренландии и Исландии. Из Исландии они распространились в Англию, где в них поверили безоговорочно, и поисками потомков Ма-дока активно занялись английские поселенцы в Канаде; испанцы во времена Христофора Колумба также искали подданных великого китайского хана в Хиспаниоле. Даже появились свидетельства о том, что в индейском племени «мандана» обнаружили потомков галльских переселенцев. Конечно, все эти рассказы не имеют убедительного подтверждения, но их древность не вызывает сомнений.
В результате исландцы скандинавского происхождения приобрели репутацию отважных искателей приключений. Такое мнение тем более справедливо, что еще в 795 г. мореплаватели этой расы высадились в Исландии, тогда еще никем не заселенной, и основали там монастыри. Три норвежца — бог морей Наддог и два героя, Ингульф и Хьерлейф, — последовали этому примеру и в 874 г. основали на острове колонию из скандинавских аристократов, которые, спасаясь от деспотизма Хараль-да, искали новую землю, где они могли продолжать независимое и гордое существование древнеарийских одэ-лов. Мы привыкли видеть сегодняшнюю Исландию как остров действующих вулканов и наступающих льдов, и нам кажется, что в средние века она была так же мало населена, как сегодня, и служила придатком для других нормандских стран, но мы забываем о том, что когда-то она была очагом бурной деятельности.
С этой земли, облюбованной норвежской знатью, начинались великие предприятия, в которых участвовал весь скандинавский мир. Оттуда постоянно отплывали китобои и искатели новых земель как на крайнем северо-западе, так и на юго-западе. Этот авантюрный дух поддерживали многочисленные скальды и монахи-эрудиты, которые, с одной стороны, несли миру античные знания Севера и воспевали свою расу, а с другой стороны, впитывали в себя южную литературу и переводили основные произведения романских авторов.
Таким образом, в X в. Исландия была средоточием интеллекта, имела большое и активное население, которое в основном переселилось сюда в 874 г., а затем в 986 г. основало первые поселения в Гренландии. Примера такого средоточия сил история не знает, за исключением, пожалуй, Карфагена. Исландия действительно напоминала город Дидона, творение аристократической расы, которая нашла в изгнании новую родину и опору своих прав.
За первыми скандинавами, ступившими на берег Гренландии, последовали колонисты, число которых быстро увеличивалось, и одновременно начались морские путешествия на юг 6). Так была открыта Америка, как будто Провидению было угодно, чтобы слава этого предприятия досталась самой благородной из рас.
Наши знания об истории отношений Гренландии с западным континентом невелики и неточны. С уверенностью можно говорить только о двух фактах. Во-первых, в X в. скандинавы добрались до Флориды, где увидели виноградники, поэтому они назвали эту теплую землю «Винландия». По их рассказам, в том краю находилась страна древних ирландских поселенцев, которая в документах той эпохи носит название «Hirttramanhakand», т. е. «Страна белых людей»; это название дали ей индейцы, первые авторы этих сведений, а те, кто об этом узнали, не замедлили перевести это слово как «Island it mikla» — «Великая Исландия».