Увеличение количества ракет, а затем и количества боеголовок (общее количество которых было ограничено переговорами по ОСВ) привело к тому, что нынешними запасами можно взорвать Землю несколько раз. В то же время точность попадания увеличилась от нескольких сотен метров до десятка метров, делая таким образом ядерный заряд ненужным, а попадание по мелким военным целям все более эффективным. Американская система привязки боеголовок к возможным целям насчитывает на территории СССР примерно 40 тысяч отдельных объектов. Словом, ядерная опасность, кажется, становится более оперативной и, следовательно, более конкретной. В самом деле, техническое качество вооружений, быстрота, с которой можно открыть огонь, и эффективность управления ракетами - все это увлекает стратегические замыслы, особенно американские, обратно к понятию «первого превентивного удара», который воплощается частично в развертывании «евроракет», находившихся на стратегической авансцене между 1979 и 1987 годами. Последовательное развертывание нового советского вооружения, предназначенного для более надежного закрепления Европы как заложницы (ОС-20), и американского оружия, позволяющего нанести удар по СССР из Западной Европы («Першинг-2» и крылатые ракеты), заставляет внедрять системы оповещения и автоматического пуска.
Европейское общественное мнение, которое до сих пор расценивало рост ядерного потенциала как абсурдную, но неизбежную форму мирного сосуществования, обнаружило, что добавление новых параметров (избыток боеголовок, возвращение к выдвижению на передовые линии, угрожая жизненным центрам противника, как в 1962 году, экстремальная быстрота введения в действие, хирургическая точность попадания) превращает новое оружие в опасность, которая независимо от политической воли к его использованию может возникнуть в результате цепочки человеческих или технических ошибок. Система военных блоков не может больше гарантировать безопасность своим европейским членам ничем, кроме обещания уничтожить их во время испытаний на Европейском театре военных действий. И тогда здравый смысл взбунтовался. Движение за мир в США и Европе, общественное мнение, не столь заметно выраженное в странах Восточной Европы, вызывают и поддерживают новую волну переговоров, начиная с Рейкьявика. Авария в Чернобыле напомнила ядерным стратегам, блуждающим в абстракциях своего предмета, что любой ядерный взрыв в Европе был бы политически и экономически катастрофическим. Во Франции общественное мнение было спокойнее, чем в ФРГ, хотя бы по той причине, что здесь не ожидалось ядерной опасности со стороны ближайших соседей. Нужно отметить, что французская ядерная стратегия устрашения сильного слабым посредством угрозы разрушить у врага эквивалент того, что может ввести в игру Франция, исключает всякую стратегию противодействия и любые ядерные баталии. Таким образом, ядерное устрашение Франции никогда не вылилось в крупные цифры: его принцип заключается в ограничении средств ядерного устрашения на самом низком уровне. Еще и сейчас оно образует возможную модель, к которой могло бы стремиться массовое сокращение гипертрофированных арсеналов двух великих держав. Франция заинтересована в сохранении запрещения на противоракетное вооружение и в демилитаризации космоса, тем более что продолжение курса на вооружение в идеях СОИ («стратегическая оборонная инициатива», или, по-иному, «звездные войны») поставило бы в опасность ее собственную автономию и снова вернуло бы количественную гонку. Эта умеренность - база французского консенсуса.
Общественное мнение на Востоке, как и на Западе, особенно мнение последних поколений, подводящих итоги 43-летней двусторонней гонке ядерных вооружений, толкает свои правительства на переговоры, цель которых устранение возможности не только ядерной катастрофы, но также и технико-экономической катастрофы, которую гонка вооружений на самом деле несет всему миру.
Новое мышление
Александр Бовин