В огромном количестве случаев спасатели забирали себе понравившиеся им вещи, найденную ими в обыскиваемых домах. Иногда тупо, на глазах у других, и в случае протестов в ответ сыпались или угрозы или банальное «кто эту пропажу заметит?». Некоторые из моих знакомых говорили, что это происходило прямо у них на глазах. Еще один аспект их деятельности — разрушения, вызванные ими. Вместо того, чтобы попасть внутрь с минимумом повреждений дому они выносили двери и окна, забирались с ногами на антикварные, вылизанные до блеска столы в кованых ботинках, чтобы проверить наличие выживших на чердаке и так далее.
Когда они покидали дома, они часто оставляли распахнутыми настежь окна и двери — почти недвусмысленное приглашение мародерам. Вместо того чтобы их как-то прикрыть и запереть. Когда пострадавшие семьи возвращались домой — они никогда не знали, кем нанесен ущерб, но в любом случае они были недовольны. Я думаю, что при эвакуации имеет смысл оставить недвусмысленный знак, что внутри никого нет. С другой стороны, таким образом мародерам будет гораздо проще ориентироваться. С обоих сторон попадалово.
Пример: в начальных стадиях кризиса, одна местная церковь предложила разместить у себя беженцев. Местные и штатовские власти сразу забили ее более чем сотней людей, чьи «социальные навыки» были совершенно неприемлемы. Забитые и грязные туалеты, на стенах появились нацарапанные рисунки и граффити, постоянная ругань и разборки (зачастую заканчивающиеся соревнованиями «кто кого переорет», а то и физическим насилием), беженцы шарахались по окрестностям (что привело к куче заявлений о мелких кражах, вандализме и т. д.), работники церкви столкнулись с угрозами, грабежами и достаточно агрессивным попрошайничеством.
Власти остались глухи к запросам на предмет обеспечения безопасности — кризис был настолько широкомасштабен, что до мелкой церквушки никому не было дела. Через пару дней, после многочисленных настойчивых требований соседей прекратить этот беспредел церковь потребовала у местных властей переместить беженцев в другое место, чем быстрее тем лучше. Тут-то они моментально столкнулись с бюрократией высшего порядка, включая угрозы заморозить ранее обещанную компенсацию прямых расходов, угрозы судебных исков за то, что церковь посмела дать каким-то образом понять, что беженцы являются «низшим классом» по своему поведению. На них повесили расизм и общую «политическую некорректность», угрожали «негативным пиаром», обвиняя церковь в элитизме, неготовности идти на компромиссы и эгоистичном отношении в условиях кризиса. Церковь поначалу поддалась давлению, разрешив беженцам остаться, но еще через пару дней давление от соседей и собственной паствы превысило все рамки и церковь настояла на немедленном перемещении беженцев в ближайшее убежище Красного Креста. Как мне сказали, ремонт всего того, что за 4 дня натворили беженцы обойдется минимум в 10 тысяч долларов. Это только один из многих примеров, о которых я могу рассказать, однако это совершенно ясно дает понять — реши вы предложить властям помощь в размещении беженцев — вы моментально встаете под их контроль, включающий себя бюрократию, правительственный пресс и все прочие подобные прелести. Так что если у вас есть возможность помочь подобным образом (как это пыталась сделать та же церковь) — задумайтесь, стоит ли оно того.
Во многих городах, разместивших у себя беженцев преступность (согласно наблюдениям граждан) резко скакнула вверх. Однако власти это тупо отрицали или в крайнем случае говорили, что это — «временные небольшие проблемы».
Для пиара это хорошо, но это — полнейшее игнорирование возросших рисков для местных жителей. Я мониторил это все дело примерно в дюжине разных городов, благодаря моим контактам среди местной полиции и полиции штата. Все без исключения менты говорили о резком скачке всех видов преступлений, включая изнасилования, разбои, нападения, кражи из магазинов, вандализм, активизацию уличных банд и так далее. Тем не менее, этих цифр вы никогда не увидите. Зато можете увидеть крупных полицейских шишек, активно утверждающих, что это не соответствует действительности. Менты, с которыми я говорил были крайне злы на подобное поведение своего начальства, но выступать с разоблачениями они не рисковали — под угрозой оказалась бы их работа. Мне говорили, что очень часто им приказывали банально не регистрировать преступления определенных категорий, чтобы не «раздувать» статистику. Мне неоднократно говорили о том, что даже в Техасе, Алабаме и Теннесси видели новые дорогие автомобили, с луизианскими номерами дилеров, за рулем которых сидело «бандитво» (ну или еще какое менее лестное определение). Судя по их маршруту они ехали на север и на запад. Однако об угнанных машинах никто не заявлял. Не было никого, кто мог бы проверить парковки дилеров, или заявить об угоне. Не было работающих компьютеров чтобы загнать номера кузовов угнанных машин в национальную базу данных, так что у полиции не было иного выбора, как отпустить их на все четыре стороны. Делайте выводы.