Описывая свою работу над переводом Нового Завета, Дж. Б. Филлипс неоднократно подчеркивал, что Писание казалось ему живым. Однако он же предостерегал от «ужасной возможности так расчленить предмет вашего исследования, что жизнь уйдет из него. Как только все его источники и составные части будут пронумерованы и помечены, это трепещущее, живое тело превратится в обыкновенный труп, распластанный на операционном столе теологии»22.
Поэтому на практике всякий раз, когда студент что-либо узнает из Библии или пишет научное исследование, он должен спросить себя: как это повлияет на мою жизнь? Для того чтобы написать исследование о святости Божией, пережитой пророком Исаией, надо самому пережить тот потрясающий опыт, каковым для Исаии было его видение23.
Следует заметить, что религиозные исследования нельзя вести на уровне, одинаковом со всеми прочими исследованиями. Они, конечно, требуют такой же умственной дисциплины и всесторонней образованности, а быть может, даже и большей, учитывая масштаб исследуемого предмета. Однако их нельзя проводить на чисто объективистском, отстраненном уровне, исключая риск. Бог — это «Ты», а не «Оно». С Ним надо встретиться, а не вести только о Нем дискуссии.
Существует два типа познания: познание материального мира и познание мира личностного. Мы можем знать о личности то же, что знаем о предмете, но познать саму личность — значит проникнуть гораздо глубже. Это значит иметь с ней связь. Знание теологии относится к первому виду познания, знание Бога — ко второму. Конечно, оба вида не отличаются друг от друга полностью, однако можно сказать, что знание теологии без знания Бога — ужасный жребий. И, тем не менее, с сожалением надо признать, что такое встречается нередко. В то же время знание Бога и Его Сына, есть жизнь вечная24.
Эддингтон рассказал интересную «притчу» о человеке, который ловил рыбу сетью с двухдюймовыми ячейками; осмотрев улов, он решил, что рыбы меньше двух дюймов просто не существует!25 Так и наука: пользуясь определенным типом сети, она «вылавливает» только определенную информацию. Этот же образ применим и к различным методам, используемым в библеистике. Литературная критика отыскивает такие источники, которые ищет; критика формы отыскивает устные формы предания; редакционная критика находит только определенную богословскую концепцию тех писателей, которых она изучает (и не видит исторического аспекта описываемых событий); историк же, напротив, отыскивает историю; истолкователь-экзистенциалист видит только экзистенциальное истолкование жизни; и наконец, тот, кто приступает к Библии с открытым и смиренным сердцем, обретает в ней Слово живого Бога. Рассматривая все эти установки, не надо выбирать единственно необходимую; скорее, мы можем использовать все подходы, пользуясь преимуществами каждого из них. Серьезные проблемы возникают тогда, когда, выбрав один-единственный метод, мы думаем, что с его помощью сможем обрести всю истину. Оправданно будет сказать, что различные подходы правильны в том, что они утверждают, и ложны в том, что отрицают. В таком случае вполне правомочно заявить, что евангельские писатели были богословами, однако, исходя из этого, не надо отрицать, что все записанное ими не было историей. Равным образом, признание человеческого аспекта в процессе написания Библии не умаляет ее значения как Слова Божия. Кроме того, изучение Библии в русле ее официально-академического исследования не умаляет того факта, что через нее живой Бог обращается к нам.
С практической точки зрения необходимо отметить, что, занимаясь библеистикой, очень легко начать читать книги о Библии, а не саму Библию. Прежняя библейская критика была одержима поисками литературных источников Библии и совершенно игнорировала содержание библейских книг. Реакцией на такую установку явилось развитие библейской теологии, которая стремится выяснить, о чем же на самом деле говорит Библия. Однако даже здесь можно углубиться в чтение книг по библейской теологии, не читая саму Библию. В результате начинается изучение не того, что говорит Библия, а того, что она якобы говорит с точки зрения различных ученых. В этом и кроется ловушка, причем не только для студента, но и для преподавателя. Поэтому всегда есть смысл вернуться к первоисточникам, в нашем случае — к Библии. В конце концов, подлинный источник христологии — не Кульманн, Фуллер или кто-то еще, а Новый Завет.