Я остановился перед зданием Нью-Йоркской фондовой биржи. В моем времени его превратили в музей. Большинство торгов происходило электронно.
Но сейчас здесь кипела настоящая жизнь. Сотни брокеров кричали, размахивали руками, покупали и продавали акции в хаосе, который каким-то образом работал.
— Эй, Стерлинг! — окликнул меня молодой человек, спешащий по улице. — Подожди!
Я обернулся и увидел подтянутого блондина примерно моего возраста, в таком же строгом костюме. Память услужливо подсказала, это и есть тот самый Чарльз Бейкер, коллега-стажер из моей конторы.
— Бейкер, — кивнул я, пытаясь выглядеть естественно.
— Я заходил к тебе вчера, — запыхавшись, сказал он. — Мисс Ходжес сказала, что ты плохо себя чувствовал.
— Да, мигрень, — признался я. — Но сегодня лучше.
— Рад слышать. Слушай, — он понизил голос, — ты что-нибудь слышал о слиянии Steel Trust и Continental Resources?
Я напряг память. Эти компании были известны в истории бизнеса, но конкретно о слиянии в 1928 году я не помнил.
— Нет, а что?
— Ходят слухи, что объявят на следующей неделе. Харрисон в курсе, но держит информацию в секрете. Если мы сможем подтвердить это до официального анонса…
— Мы могли бы заработать, — закончил я за него.
— Не мы, а наши клиенты, — быстро поправил он, оглядываясь. — И фирма, конечно. А нам — признание и, возможно, ранний шанс на партнерство.
Я смотрел на него с новым пониманием. Инсайдерская торговля.
В 1928 году это не просто нормальное явление — это стандартный способ ведения бизнеса. Комиссия по ценным бумагам и биржам, которая объявит такую практику незаконной, будет создана только в 1934 году, после краха.
— Интересно, — сказал я осторожно. — Но откуда информация?
— Моя кузина работает секретаршей у одного из директоров Steel Trust, — подмигнул Бейкер. — Она слышала телефонный разговор.
— Подумаю об этом, — кивнул я, понимая, что мне нужно время, чтобы сориентироваться в этических нормах эпохи. — Кстати, ты знаешь кого-то по фамилии Риверс?
Бейкер нахмурился.
— Чарльз Риверс? Тот журналист?
— Возможно, — уклончиво ответил я.
— Странный тип. Ведет экономическую колонку в «Herald Tribune», но постоянно пишет всякие разоблачения. Почему ты спрашиваешь?
— Он оставил мне записку. Хочет встретиться.
Бейкер присвистнул:
— Осторожнее с ним. Харрисон его на дух не переносит. Если узнает, что ты якшаешься с журналюгой, ты можешь лишиться места.
Я кивнул, впитывая информацию. Итак, Риверс — журналист, критикующий Уолл-стрит. И он нашел в бумагах Харрисона то, что может пролить свет на смерть отца Стерлинга…
— Эй, Стерлинг! Проснись! — Бейкер щелкнул пальцами перед моим лицом. — Ты опять витаешь в облаках. Нам пора, встреча в девять.
Я взглянул на карманные часы. Восемь сорок пять.
— Да, конечно, пойдем.
Мы направились к внушительному зданию с колоннами и медной табличкой «Харрисон и Партнеры» у входа.
Я глубоко вдохнул, готовясь войти в офис, где мне предстояло не только изображать Уильяма Стерлинга, но и начать строить мою новую финансовую империю.
Перед дверьми я остановился и в последний раз оглянулся на улицу. Солнечный свет играл на стеклах небоскребов, автомобили сияли хромом, люди улыбались в предвкушении еще одного дня безграничных возможностей.
— Стерлинг! Ты идешь? — нетерпеливо окликнул Бейкер, придерживая дверь.
— Иду, — ответил я и шагнул в здание, оставляя за спиной беззаботный летний день 1928 года.
Массивная дубовая дверь «Харрисон Партнеры» закрылась за нами с тяжелым звуком, отрезая уличный шум.
Мраморный вестибюль поражал своей роскошью. Полированные колонны, хрустальные светильники, начищенная до блеска латунная фурнитура. Компания явно процветала и не стеснялась это демонстрировать.
— Доброе утро, мистер Бейкер, мистер Стерлинг, — чопорно поприветствовал нас пожилой швейцар в безупречной форме с золотыми пуговицами.
— Доброе, Джеймс, — ответил Бейкер, привычно передавая ему шляпу. Я последовал его примеру. — Как ваша подагра?
— Благодарю за беспокойство, сэр. Лучше, — улыбнулся швейцар. — Мистер Харрисон уже прибыл и спрашивал о вас.
Бейкер заметно напрягся.
— Уже здесь? В такую рань?
— Да, сэр. И, кажется, не в духе.
— Чудесное начало дня, — пробормотал Бейкер. — Идем, Стерлинг. Нельзя заставлять его ждать.
Мы поднялись на лифте с решетчатыми дверями, управляемом лифтером в белых перчатках. Четвертый этаж встретил нас коридором с портретами основателей компании, глядящих на посетителей с фотографической серьезностью прошлой эпохи.