Я покачал головой, останавливая его:
— Томпсон, сколько стоят акции RCA сегодня?
— Э-э… около 400 долларов за акцию, сэр.
— А какова годовая прибыль компании на одну акцию?
— Примерно… — он замялся, — примерно четыре доллара.
— Соотношение цены к прибыли — сто к одному, — я подчеркнул цифру на доске. — В исторической перспективе нормальным считается пятнадцать-двадцать к одному.
Хендерсон кивнул:
— А если учесть, что часть этой прибыли — бухгалтерские уловки и манипуляции с отчетностью…
Я взял из рук Сары следующий график, показывающий соотношение между ростом промышленного производства и ростом цен акций.
— За последние три года промышленное производство выросло на двадцать процентов. А индекс Доу-Джонса — на четыреста процентов. Цены на акции совершенно оторвались от реальной экономики.
Сара продолжила, переходя к секторальному анализу:
— Автомобильная промышленность демонстрирует первые признаки насыщения. Коэффициент обновления автопарка снизился с двадцати двух процентов до восемнадцати. Продажи нового жилья в июле упали на шесть процентов по сравнению с прошлогодним показателем.
— И при этом строительные компании торгуются с премией в восемьдесят процентов к прошлогодним ценам, — добавил Хендерсон.
Томпсон выглядел обескураженным:
— Но если все так очевидно, почему никто не видит опасности?
— О, многие видят, — я подошел к окну, глядя на городской пейзаж. — Просто говорить об этом непопулярно. Никто не хочет быть человеком, который испортил вечеринку.
— К тому же, — добавила Сара с горькой улыбкой, — сложно убедить людей, которые зарабатывают состояния на растущем рынке, что этот рост — иллюзия.
Я положил на стол папку с распоряжениями:
— В свете новых данных, приказываю увеличить долю наличных средств в портфелях наших консервативных клиентов до пятидесяти процентов. К концу сентября — до восьмидесяти. Минимизировать позиции в биржевых спекулянтах и компаниях с высоким уровнем долга.
— Клиенты будут сопротивляться, — предупредил Хендерсон. — Леннокс уже трижды звонил мне с требованием увеличить долю акций в его портфеле.
— Леннокс скажет вам спасибо через три месяца, — я собрал бумаги. — Наша задача защитить клиентов, даже если им это не нравится. Для тех, кто настаивает на агрессивных стратегиях, подготовьте документы о принятии риска с подписью.
Совещание закончилось, но Сара задержалась, когда остальные вышли.
— Мистер Стерлинг, — она выглядела встревоженной, — есть еще кое-что. Из Европы.
Она протянула мне телеграмму с пометкой «Конфиденциально».
— От нашего контакта в Deutsche Bank. Немецкие промышленники столкнулись с серьезным кризисом ликвидности. Банки сокращают кредитование. Выплаты репараций становятся все более обременительными.
Я внимательно прочитал телеграмму. За сухими фразами скрывалась угроза международного масштаба.
— Если Германия начнет испытывать серьезные финансовые трудности, это может стать спусковым крючком, — пробормотал я. — Они получают огромные американские кредиты для выплаты репараций.
— Именно, — кивнула Сара. — Это замкнутый круг. Америка кредитует Германию, Германия платит репарации Франции и Англии, они возвращают военные долги Америке. Если одно звено выпадет…
Еще бы. Тогда Германия погрузится в бездну ужасающей инфляции и банкротства, обнищает и в стране возникнет благоприятная обстановка для появления такого хищника, как Гитлер.
Я поблагодарил Сару и вернулся в свой кабинет. На столе уже ждала новая стопка телеграмм и писем. В том числе записка от Элизабет Кларк, которая просила о срочной встрече.
Зазвонил телефон. Мисс Говард сообщила, что на линии Вандервуд.
— Соедините, — я взял трубку. — Мистер Вандервуд, какая приятная неожиданность.
— Стерлинг! — голос Вандервуда звучал непривычно нервно. — Я только что просмотрел заполняемость наших отелей за август. Снижение на четыре процента по сравнению с июлем. Впервые за два года.
Я сделал глубокий вдох. Еще один признак.
— И что говорит ваш финансовый директор?
— Колфилд? Твердит о сезонных колебаниях. Но я вспомнил ваши предостережения и решил позвонить напрямую.
— Мистер Вандервуд, помните наш разговор о расширении? Я настоятельно рекомендую не только воздержаться от новых проектов, но и сократить операционные расходы по существующим. И увеличить резервы наличности.
— Настолько серьезно? — в его голосе слышалось сомнение.
— Настолько, — твердо ответил я. — Приготовьтесь к тому, что следующий квартал может показать еще более значительное снижение. Десять-пятнадцать процентов.