— Коньяк? — предложил Шварц. — Хеннесси, урожай девяностого года.
— Благодарю, но предпочитаю сохранять ясность ума, — я положил руки на подлокотники кресла, сохраняя непринужденную позу.
Шварц налил себе небольшую порцию коньяка, покрутил бокал в руках, наслаждаясь ароматом.
— Прямо скажем, мистер Стерлинг, вы произвели на нас впечатление. С момента нашей последней встречи ваши достижения стали еще более внушительными.
Форбс подошел к камину, оперся рукой о каминную полку из черного мрамора.
— Поглощение металлургических активов в Пенсильвании, ваша работа с инвестиционными фондами европейских банков, даже сотрудничество с… назовем их нетрадиционными деловыми кругами. Впечатляющий размах деятельности.
Я почувствовал, как внутри все напряглось. Они знали о моих операциях с Синдикатом.
— Надеюсь, вы не считаете что-либо из этого предосудительным, — спокойно ответил я.
— Наоборот, — Шварц отпил коньяк, смакуя каждую каплю. — Мы восхищаемся вашей гибкостью в выборе деловых партнеров. Это именно то качество, которое нам требуется.
Он поставил бокал и открыл папку на коленях. Достал несколько фотографий и разложил их на столике между нами.
Первая фотография запечатлела меня выходящим из офиса «Atlas Trading», подставной компании Мэддена. Вторая — мою встречу с Альфредом Бернье у швейцарского банка. Третья — разговор с Кляйном в ресторане «Винченцо».
— Как видите, мы внимательно следим за карьерой талантливых молодых людей, — произнес Шварц с отеческой снисходительностью.
— Весьма лестно, — сухо заметил я, не позволяя раздражению проступить в голосе. — Хотя некоторые сочли бы это вторжением в частную жизнь.
Форбс рассмеялся, короткий лающий звук.
— Приватность — роскошь, которую могут позволить себе лишь люди, не играющие в большие игры. А вы, мистер Стерлинг, определенно играете в очень большие игры.
Шварц собрал фотографии и вернул их в папку.
— Но мы пригласили вас не для демонстрации наших возможностей. У нас есть предложение, которое может вас заинтересовать.
— Я слушаю.
Форбс подошел к письменному столу в углу библиотеки и принес оттуда карту Соединенных Штатов. Развернул ее на низком столике передо мной. Несколько регионов были выделены красными кружками.
— Что вы знаете о грядущих изменениях на финансовых рынках? — спросил Шварц, проводя пальцем по карте.
— Достаточно, чтобы принимать разумные меры предосторожности, — осторожно ответил я.
— Разумные меры, — повторил Форбс с иронией. — Вроде перевода активов в золото и европейские банки?
Черт. Они знали и об этом.
— Диверсификация портфеля — стандартная практика грамотного управления рисками, — невозмутимо ответил я.
Шварц наклонился вперед, его глаза в свете камина казались почти черными.
— Мистер Стерлинг, давайте говорить откровенно. Вы готовитесь к серьезной коррекции рынка. Мы это знаем, вы это знаете. Вопрос в том, насколько серьезной вы ее считаете.
Я выдержал паузу, взвешивая слова.
— Рынок перегрет. Маржинальная торговля достигла опасных масштабов. Коррекция неизбежна.
— Коррекция, — Форбс усмехнулся. — Дипломатичный термин. А если говорить точнее?
— Падение на двадцать-тридцать процентов от пиковых значений, — соврал я, занизив реальные ожидания в три раза. — Болезненно, но не катастрофично.
Шварц и Форбс переглянулись. В их взгляде мелькнуло что-то вроде удовлетворения.
— Интересная оценка, — медленно произнес Шварц. — И очень близкая к нашим расчетам.
Он поднялся, подошел к камину, где Форбс уже стоял, опираясь о каминную полку.
— Видите ли, мистер Стерлинг, небольшая коррекция рынка — это не стихийное бедствие. Это деловая возможность. Если знать точные даты и масштабы.
— Знать? — я поднял бровь. — Или планировать?
Форбс развел руками в театральном жесте.
— А есть ли разница? Умные деньги всегда знают, куда дует ветер, задолго до того, как остальные почувствуют даже легкий бриз.
Шварц вернулся к креслу, взял папку и достал еще один документ, подробную схему финансовых потоков между крупнейшими банками.
— Continental Trust координирует действия нескольких ключевых участников рынка. Банки, инвестиционные дома, даже некоторые правительственные структуры. Цель простая: обеспечить контролируемое снижение спекулятивного накала.
— Контролируемое, — повторил я. — И кто именно осуществляет этот контроль?
— Люди с достаточными ресурсами и влиянием, чтобы направлять рыночные течения, — уклончиво ответил Форбс. — Люди, понимающие, что иногда краткосрочная боль необходима для долгосрочного здоровья системы.