Оставшуюся часть ночи мы провели без сна. О’Мэлли устроился у окна, следил за подходами к отелю. Мартинс дежурил в кресле у двери. Я занялся планированием завтрашнего дня.
В шесть утра я заказал кофе в номер. Молодой официант зашел с подносом, не выказав никакого удивления по поводу бодрствующих постояльцев.
Пока мы пили кофе, О’Мэлли заметил:
— Странно, что выбрали именно ночь перед решающим днем.
— Не странно, а логично, — возразил я. — Если сегодня голосование пройдет без меня, финансовые новации не получат поддержки. Лично Марранцано против модернизации, но понимает, что большинство боссов заинтересованы в легализации денег.
— Значит, решил упростить себе задачу, убрав главного пропагандиста нового порядка.
— Именно. Но он просчитался. Теперь знает, что я не просто теоретик с Уолл-стрит, а человек, готовый к практическим действиям.
— Это изменит расстановку сил на конференции? — спросил Мартинс.
— Надеюсь, Марранцано поймет, что я никуда не исчезну после конференции. Мне предстоит воплощать планы в жизнь. А значит, лучше иметь меня союзником, чем врагом.
В семь утра я принял душ, стараясь не трогать маскировку и оделся. Седина на висках и морщины вокруг глаз остались. В зеркале на меня смотрел солидный филадельфийский бизнесмен средних лет, переживший бессонную ночь.
— Пора завтракать, джентльмены, — сказал я, поправляя галстук. — Великие решения принимаются на сытый желудок.
К половине восьмого мы спустились в ресторан отеля. У стойки дежурным администратором был тот самый молодой человек, который накануне доставил приглашение от Нитти.
— Доброе утро, мистер Харвей, — поприветствовал он. — Хорошо спали?
— Превосходно. Тишина и покой, именно то, что нужно после трудного дня.
Его глаза слегка сузились, но выражение лица не изменилось. Значит, о ночном инциденте уже знают. Информация в криминальном мире распространяется быстрее телеграфных сводок.
За завтраком я обдумывал события предстоящего дня. Конференция в Атлантик-Сити продлится еще пару дней, и сегодня должны принять решения о создании Национального преступного синдиката. Марранцано по-прежнему против объединения с неитальянскими группировками, но его позиция ослабла после демонстративного ухода вчера.
Самым важным будет голосование о разделении территорий между семейными кланами и создании национального совета И, конечно, выборы «капо ди капи», босса всех боссов. Три кандидата: Массерия, Марранцано и Капоне.
— Босс, — тихо сказал О’Мэлли, — человек Массерии направляется к нашему столику.
Я поднял взгляд. Молодой итальянец в безупречном костюме приближался к нам. Джентльмен из ближнего окружения Массерии, я его видел накануне.
— Мистер Харвей, — произнес он, слегка поклонившись, — дон Массерия просил передать, что очень сожалеет о… беспокойстве прошлой ночью. И просит вас не делать поспешных выводов о мотивах некоторых участников конференции.
— Передайте дону Массерия, что филадельфийские бизнесмены привыкли к различным формам деловой конкуренции. Ночные визиты мы воспринимаем как одну из них.
Посланец кивнул и удалился. Значит, Массерия дистанцируется от действий Марранцано. Умно. Открытая поддержка попытки убийства могла бы повредить его репутации среди боссов.
— А теперь, — сказал я, допивая кофе, — идем творить историю. Сегодня решается будущее американского преступного мира.
Глава 2
Последствия
Солнце едва проглядывало сквозь плотные шторы бального зала, когда последние участники конференции собрались для финального голосования.
Воздух все еще был густым от дыма сигар и напряжения минувшей ночи. Хрустальные люстры «Золотой комнаты» тускло мерцали в предрассветном сумраке, бросая причудливые тени на суровые лица людей, которые только что изменили историю американской организованной преступности.
Я сидел в третьем ряду, все еще в образе Роберта Харвея из Филадельфии, наблюдая за тем, как Фрэнк Нитти поднимается на импровизированную трибуну. Его обычно безупречный костюм был слегка помят после ночных переговоров, но голос звучал бодро и уверенно.
— Джентльмены, — провозгласил он, постукивая костяшками по деревянной поверхности, — мы сделали то, что казалось невозможным еще вчера утром. Национальный преступный синдикат больше не просто идея. Это реальность.
Аплодисменты прокатились по залу, хотя и не такие бурные, как можно было ожидать. Настороженность брала верх над эйфорией. Марранцано отсутствовал, он покинул отель еще в три утра, когда стало ясно, что голосование пройдет не в его пользу.