Прескотт вошел без стука.
— Как прошел день, Уильям?
— Удалось спасти сорок один процент, — устало ответил я. — Остальные пятьдесят девять процентов пойдут ко дну вместе с рынком.
— Сорок один процент — это больше ста миллионов долларов, — заметил Прескотт. — Сто миллионов долларов, которые иначе были бы потеряны. Неплохо для одного дня работы.
Он был прав. Но мне хотелось спасти всех. Каждый доллар, который будет уничтожен в грядущем крахе, означал чьи-то разбитые надежды, разрушенные планы, искалеченные судьбы.
Видя, что я не настроен на беседу, Прескотт сказал, что срочно едет на встречу с Кромвелями и вышел. Я взял телефонную трубку и набрал номер мисс Говард.
— Элеонора? Извините за поздний звонок. Завтра утром начинаем второй раунд встреч. Всех, кто отказался сегодня, приглашаем на повторные консультации. Возможно, дополнительные аргументы их переубедят.
— Конечно, мистер Стерлинг. Что-нибудь еще?
— Да. Подготовьте анализ биржевой паники 1907 года. Максимально подробный, с примерами конкретных потерь. Иногда исторические факты убеждают лучше абстрактных прогнозов.
Повесив трубку, я откинулся в кресле, глядя на вечерний город. Времени оставалось совсем мало.
История научила меня, что даже небольшие изменения могут иметь огромные последствия. Возможно, те сто с лишним миллионов долларов, которые удастся сохранить, станут основой для восстановления экономики после краха.
По крайней мере, я надеялся на это.
На следующий день, едва я закончил утренние встречи с клиентами, мне позвонил сенатор Эдвард Кларк. Его голос звучал напряженно, с той особой интонацией, которая в Вашингтоне означала серьезные дела.
— Стерлинг, мне нужно с вами срочно увидеться. Не по телефону.
— Конечно, сенатор. Когда вам удобно?
— Сегодня вечером. Семь часов. Клуб «Cosmos» на Мэдисон-авеню. Попросите показать вам в Зеленую комнату.
Клуб «Cosmos» был одним из тех закрытых заведений, где политическая элита встречалась для неофициальных переговоров. Место, где решались вопросы, которые никогда не попадали в протоколы Конгресса.
В семь вечера я подъехал к неприметному зданию из красного кирпича на Мэдисон-авеню. Швейцар, узнав мое имя, молча кивнул и провел через лабиринт коридоров, обитых темным деревом, к небольшой комнате в глубине здания.
О’Мэлли молча шел позади. Когда я вошел, он проверил помещение, убедился, что мне не угрожает опасность и остался в коридоре.
Зеленая комната оправдывала свое название. Стены были обиты зеленым бархатом, а тяжелые шторы того же цвета надежно скрывали от посторонних глаз происходящее внутри. Сенатор Кларк уже ждал меня, сидя в одном из кресел у небольшого камина.
— Стерлинг, благодарю, что пришли, — он поднялся, протягивая руку. — Позвольте представить: помощник министра торговли Джулиус Келлер и заместитель секретаря министра финансов Огден Миллс.
Келлер оказался невысоким полным мужчиной лет пятидесяти. Миллс, напротив, был высоким и худощавым, с аристократическими чертами лица и манерами потомственного дипломата.
— Джентльмены, — я пожал руки обоим, — честь познакомиться.
— Мистер Стерлинг, — начал Келлер, когда мы расселись, — сенатор Кларк рассказал нам о ваших необычных экономических прогнозах. Должен признаться, они вызвали определенный интерес в администрации.
Миллс открыл портфель и достал несколько документов.
— Наши аналитики изучили ваши публичные рекомендации за последние месяцы. Весьма консервативный подход для столь молодого финансиста. Можете объяснить причины такой осторожности?
Я понимал, что передо мной люди, имеющие доступ к самой секретной экономической информации страны. Нужно быть предельно осторожным в формулировках.
Глава 14
Политики
Оба чиновника выжидательно смотрели на меня. Ждали, что я скажу.
— Джентльмены, я изучал экономические циклы последних тридцати лет. То, что происходит сейчас на рынке, имеет поразительное сходство с ситуацией накануне паники 1907 года. Только в гораздо более угрожающих масштабах.
— Поясните, что вы имеете в виду, — попросил Миллс, достав блокнот для записей.
Я встал, подошел к карте Соединенных Штатов, висевшей на стене.
— В 1907 году общий объем маржинальных кредитов составлял около ста миллионов долларов. Сегодня эта цифра превышает восемь миллиардов. Увеличение в восемьдесят раз при росте экономики всего в три раза.
Келлер нахмурился, сверяясь со своими записями.
— Наши данные показывают несколько иные цифры…
— Ваши данные учитывают только официальную статистику банков, членов Федеральной резервной системы, — перебил я. — Но значительная часть маржинального кредитования осуществляется через независимые брокерские конторы, корпоративные займы и даже частные соглашения. Реальная цифра намного выше официальной.