Я стоял в торговом зале Chase National Bank, наблюдая за операцией изнутри. Зал представлял собой впечатляющее зрелище, высокие потолки с лепниной, мраморные колонны, ряды дубовых столов, за которыми сидели брокеры в безупречных костюмах. Воздух был наполнен звуками — щелканьем телеграфных аппаратов, приглушенными голосами, шорохом бумаги.
— Покупаем U. S. Steel, десять тысяч акций по рыночной цене! — выкрикивал старший брокер, седой мужчина с военной выправкой.
— General Electric, пять тысяч акций, не выше двухсот сорока! — вторил ему молодой клерк, размахивая телеграммой.
На большой доске, занимавшей всю стену, мелом записывались котировки. Цифры менялись каждые несколько минут, и тенденция была ободряющей.
U. S. Steeclass="underline" 205… 208… 212…
General Electric: 235… 239… 243…
Radio Corporation: 85… 88… 91…
— Работает, — тихо сказал стоящий рядом со мной Уигин, его обычно напряженное лицо расслабилось. — Рынок реагирует на наши покупки.
К полудню Dow Jones не только восстановил вчерашние потери, но и прибавил семь пунктов. Объем торгов был высоким — четыре с половиной миллиона акций, но без вчерашней паники.
В час дня мне позвонил Джимми Коннорс с биржи:
— Билл, атмосфера на паркете кардинально изменилась! Вчерашние паникеры сегодня покупают на подъеме. Говорят, что кризис преодолен, начинается новый виток роста!
Но я знал, что это лишь временная передышка. Вечером того же дня пришли тревожные новости из Европы.
О’Мэлли принес стопку телеграмм в мой кабинет, где я сидел за письменным столом, анализируя дневные итоги при свете настольной лампы с зеленым абажуром.
— Босс, сводки из-за океана. Не очень обнадеживающие.
Я взял телеграммы, пробежал глазами по текстам. Из Лондона: «БРИТАНСКИЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ИНВЕСТОРЫ ПЛАНИРУЮТ МАССОВУЮ РАСПРОДАЖУ АМЕРИКАНСКИХ АКТИВОВ В ПОНЕДЕЛЬНИК ТОЧКА ОБЪЕМ ОЦЕНИВАЕТСЯ В ВОСЕМЬДЕСЯТ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ». Из Парижа: «ФРАНЦУЗСКИЕ БАНКИ ГОТОВЯТ ОТЗЫВ КРАТКОСРОЧНЫХ КРЕДИТОВ АМЕРИКАНСКИМ КОРПОРАЦИЯМ ТОЧКА СУММА ОКОЛО ТРИДЦАТИ МИЛЛИОНОВ».
— Черт, — пробормотал я, откладывая телеграммы. — Они дают нам передышку только для того, чтобы нанести более сокрушительный удар.
О’Мэлли устроился в кресле напротив, его обычно невозмутимое лицо выражало тревогу:
— Что это значит для понедельника?
— Означает, что стабилизационный пул будет испытан на прочность. Сто десять миллионов европейских продаж против наших четырехсот семидесяти миллионов резервов.
В субботу утром мне позвонил сенатор Кларк. Его голос звучал официально и сдержанно:
— Стерлинг, министр торговли Роберт Ламонт и помощник министра финансов Огден Миллс хотели бы встретиться с вами. Неофициально, разумеется. Администрация обеспокоена событиями этого четверга.
Встреча состоялась в тот же день в половине третьего в частном кабинете клуба «Metropolitan» на Пятой авеню. Ламонт оказался крепким мужчиной лет пятидесяти с военной выправкой и проницательными серыми глазами. Миллс выглядел моложе, элегантный и подтянутый, с манерами выпускника Гарварда.
— Мистер Стерлинг, — начал Ламонт, разливая кофе из серебряного кофейника, — сенатор Кларк рассказал нам о ваших пророческих способностях в области финансов. События в четверг подтвердили точность ваших прогнозов.
— Благодарю за доверие, господин министр. Но боюсь, самое тяжелое еще впереди.
Миллс наклонился вперед:
— Поясните, что вы имеете в виду под «самым тяжелым»?
— В понедельник европейские инвесторы начнут массовую распродажу американских активов. Объем может достичь ста миллионов долларов. Плюс отзыв краткосрочных кредитов.
Ламонт отпил кофе, нахмурившись:
— Сто миллионов — серьезная сумма. Но американский рынок торгует активами на двадцать миллиардов долларов. Это менее половины процента.
— Господин министр, дело не в абсолютных цифрах, а в психологическом эффекте. Рынок построен на доверии. Когда доверие исчезает, начинается паника.
Миллс внимательно слушал меня, но с изрядной долей скептицизма:
— А каковы ваши рекомендации администрации?
— Подготовиться к экстренному вмешательству. Федеральная резервная система должна быть готова влить ликвидность в банковскую систему. Министерство торговли должно подготовить план поддержки ключевых отраслей.
Ламонт покачал головой:
— Мистер Стерлинг, американская экономика основана на принципах свободного рынка. Правительственное вмешательство противоречит этим принципам.
— Даже если альтернатива — полный коллапс финансовой системы?
— Коллапс? — Миллс поднял бровь. — Разве вы не преувеличиваете? Четверг был тяжелым днем, но рынки восстанавливаются. Пятница показала отскок.