— Интересный подход. Но что, если центральное руководство поддержит Донована?
— Тогда применим другие рычаги. У меня есть несколько финансовых стратегий, которые могут оказаться гораздо эффективнее грубой силы, — я откинулся в кресле, обдумывая варианты. — Первый способ — прямое экономическое предложение. Предлагаю переманить Донована. Должность консультанта по трудовым отношениям в моем банке с зарплатой сто пятьдесят долларов в месяц, это в три раза выше его нынешнего дохода. Плюс процент от прибыли банка и социальный пакет для семьи.
Мэдден заинтересованно поднял бровь:
— Думаете, он согласится работать на капиталиста?
— Оуэн, у Донована жена и двое детей. Нынешняя зарплата едва покрывает аренду жилья в Квинсе. А я предлагаю ему возможность переехать в собственный дом на Лонг-Айленде. Сложно бороться против системы, когда ты сам становишься ее частью.
— А если откажется?
— Тогда в ход пойдет второй способ. Информационная война через финансовый аудит, — я наклонился вперед. — Я организую независимую проверку отчетности профсоюза Донована. За три года работы наверняка найдутся нарушения в расходовании членских взносов. Может, завышенные командировочные расходы, или необоснованные премии руководству, или фиктивные консультационные услуги.
— И что дальше?
— Передаю результаты проверки в газету «New York World». Пара статей о том, как профсоюзные боссы живут на деньги простых рабочих, подорвет авторитет Донована. Рабочие сами потребуют его отставки, когда узнают, что их взносы тратятся на дорогие рестораны и костюмы от портных с Пятой авеню.
Мэдден встал и прошелся по кабинету:
— Интересно. А третий способ?
— Создание альтернативной рабочей организации, — я улыбнулся. — Учреждаю «Независимую ассоциацию работников текстильной промышленности» с гораздо более привлекательными условиями. Вместо обычных пятидесяти центов месячных взносов всего двадцать пять. Вместо общих обещаний, конкретные выплаты: десять долларов при рождении ребенка, пятнадцать долларов пособия по болезни, бесплатные медицинские осмотры для всей семьи.
— Донован попытается помешать?
— Пусть попробует. Новая ассоциация будет предлагать реальные деньги, а не политические лозунги. К тому же, я найму двух опытных организаторов из Детройта, которые знают, как переманивать членов профсоюзов. Через полгода у Донована останется треть нынешнего членства.
Мэдден налил себе еще виски:
— Это все?
— Можно устроить региональное давление через поставщиков и кредиторов, — я откинулся в кресле. — Донован работает с шестью текстильными предприятиями в Нью-Джерси. У меня есть связи в банках, которые кредитуют этих производителей. Одновременно несколько фабрикантов получают уведомления о необходимости досрочного погашения займов или пересмотра процентных ставок.
— И что это даст?
— Владельцы предприятий окажутся под финансовым давлением. Им потребуется снижение производственных затрат, в том числе расходов на рабочую силу. Они сами потребуют от Донована более гибкой позиции в переговорах о зарплатах. Экономическая необходимость заставит профсоюз идти на уступки.
Мэдден вернулся к столу и сел:
— Уильям, вы предлагаете настоящую экономическую войну. Но скажите честно, вы действительно предпочитаете все эти сложности простому решению?
Если откровенно, то да. Я не хотел опускаться до убийства человека.
— Оуэн, экономические методы создают долгосрочные преимущества. Устранив Донована физически, мы получим временную победу и массу проблем с федералами. Переманив его или дискредитировав экономически, мы получаем контроль над всей системой трудовых отношений в регионе.
— Понимаю. Но я человек практичный, — Мэдден поставил стакан на стол. — Даю вам две недели на реализацию любого из ваших планов. Если ни один не сработает, действуем по старинке.
— Справедливо. Двух недель хватит, чтобы запустить несколько стратегий одновременно.
— Хорошо. Но помните, если ваши финансовые хитрости не сработают, мистер Донован может поскользнуться на ледяной лестнице. Зима в Нью-Йорке бывает очень опасной.
Затем мы перешли к текущим делам Синдиката. Мэдден рассказал о планах расширения деятельности на Лонг-Айленде, новых соглашениях с поставщиками алкоголя, проблемах с конкурентами из сицилийских семей.
— Кстати, Уильям, — сказал он, когда я собирался уходить, — остерегайтесь. Что-то у вас слишком много врагов.
— Спасибо за предупреждение.
— Не за что. Берегите себя. У нас впереди большие дела.
Выходя из клуба, я размышлял о разговоре. Мэдден согласился на мирное решение проблемы с Донованом, но поставил жесткие временные рамки. Две недели — не так много времени для сложных финансовых маневров.
В машине Винни передал сообщил:
— Босс, все спокойно. Ни слежки, ни подозрительных машин.
— Хорошо.
Дорога домой прошла без происшествий, но я не переставал думать о том, что игра выходит на новый уровень. Надо разобраться с Донованом. И одновременно решить, как устроить ответную акцию в отместку за убийство Вестфилда.
Все-таки, он мне доверился. А я не смог его защитить.
Когда я приехал, Фаулер сообщил, что меня срочно разыскивает мисс Кларк. Она ехала ко мне сама.
Глава 12
Тени на стене
Свет хрустальной люстры бросал мягкие отблески на стены моего особняка, когда я услышал знакомый стук каблучков по мраморным ступеням. Элизабет Кларк поднималась по парадной лестнице, и каждый ее шаг отдавался в моей груди учащенным биением сердца.
Она появилась в дверях гостиной как видение из модного журнала, в изумрудном шелковом платье, подчеркивающем изгибы фигуры, с нитью жемчуга, переливающегося на шее. Темные волосы уложены в строгий пучок, но несколько непослушных локонов обрамляли точеные скулы. В руках небольшая лакированная сумочка и портфель журналистки.
— Уильям, — ее голос звучал хрипловато, словно она курила всю дорогу. — Спасибо, что согласился на встречу… С момента нашей последней встречи прошла вечность. Ты весь в делах и заботах, милый.
Я подошел к ней, взял за руки. Кожа была прохладной, но пальцы слегка дрожали.
— Забудем о делах, — сказал я, глядя в ее зеленые глаза. — Хотя бы на время.
Она улыбнулась, та самая лукавая улыбка, которая с первой встречи сводила меня с ума. Поставила портфель на столик красного дерева и позволила мне помочь снять пальто. Под ним скрывались обнаженные плечи, и я почувствовал, как кровь приливает к голове.
— Ты знаешь, как заставить женщину забыть о работе, — прошептала она, когда я провел пальцами по ее руке.
Мы оказались в объятиях друг друга, и все заботы о Continental Trust, о грозящей опасности, о планах и интригах растворились в жарком поцелуе. Ее губы были мягкими, вкус — сладко-горьким от сигарет и виски.
— Наверх, — выдохнул я ей на ухо.
Мы поднимались по лестнице, не размыкая объятий. В спальне горел только небольшой светильник с абажуром из слоновой кости, создавая интимный полумрак. Кровать с дубовым изголовьем и бельем из египетского хлопка ждала нас.
Элизабет развернулась ко мне спиной, и я медленно расстегнул молнию на ее платье. Шелк соскользнул на персидский ковер, открывая идеальную линию спины, кружевное белье. Она повернулась, и мы снова слились в поцелуе, более страстном и требовательном.
Мои руки скользили по ее коже, она откидывала голову назад, тихо стонала. Мы упали на кровать, забыв обо всем на свете. Время остановилось, существовали только мы двое, жар наших тел, учащенное дыхание.
Я обхватил ее талию, притягивая ближе, чувствуя, как ее тело откликается на прикосновения. Элизабет запрокинула голову, позволяя мне целовать шею, находить чувствительные места за ухом, где кожа была особенно нежной и пахла дорогими французскими духами.
Ее пальцы торопливо расстегивали пуговицы моей рубашки, скользили по груди, оставляя огненные следы. Я чувствовал, как учащается ее дыхание, как дрожат руки, когда она стягивает с меня жилет и рубашку.