– Ничего подобного не заметил, – качественно покривил я душой. – Расскажите лучше, как мне встретиться с подполковником Максимовым.
– А зачем вам? – Глазки Лизы опять полыхнули подозрительностью, но она быстро сменила гнев на милость: – Все-все, больше не буду, Михаил Григорьевич. Насколько мне известно, Максимов сейчас в Блумфонтейне… или в Претории.
До того времени, как мы добрались до небольшой рощицы возле довольно широкой речки, делающей в этом месте поворот, я уже выяснил все, что мне было нужно, а вернее – все, что знала Лиза. И хотя она знала до обидного мало, примерный план действий я себе составил. А сейчас надо готовиться к ночевке.
Быков просто выпряг из повозки и отправил пастись в свободное плавание. По словам Лизы, животины почти ручные и все равно никуда не разбредутся. А вот с трофейными лошадками, коих было целых пять, пришлось повозиться. Пока стреножил, пока расседлал, пока напоил – едва волочил ноги от усталости. Конюх из меня – еще тот, хотя скромные навыки имею. А потом пришлось таскать большие сухие кусты с впечатляющими шипами и сооружать из них импровизированный вал вокруг стоянки. Навалил столько, что даже не знаю, как буду утром разбирать эту баррикаду. Затем Лизавета потребовала натаскать воды из реки, так как сама напрочь отказывалась приближаться к ней. И это правильно: я сам едва не поседел от ужаса, когда увидел на противоположном берегу целое лежбище здоровенных крокодилов. Но воды натаскал, и целый час сидел на фургоне, охраняя Лизу во время мытья. Смотреть в ее сторону она категорически запретила, и в качестве профилактики периодически жутко визжала. М‑да, спрашивается: и чего я там не видел?.. Хотя да – посмотреть есть на что – фигурка у девчонки весьма симпатишная.
После водных процедур Лиза глубокомысленно поинтересовалась:
– Мне, кажется, теперь надо приготовить ужин?
– Вам кажется правильно.
– Так я займусь?
– Сделайте одолжение, хвороста я уже натаскал и треногу установил… – Я подхватил котелок с водой и побрел за фургон мыться.
– А что готовить? – Меня догнал еще один оригинальный вопрос.
– Да откуда же мне знать, Елизавета Григорьевна? Вам виднее…
– А…
– Знаете что, просто разожгите костер и приготовьте продукты. А я сам все сделаю… – Я быстро скинул одежку и зачерпнул ковшиком воды из котелка.
Господи, неужели удастся вымыться? Уф… Такого наслаждения я давно не испытывал…
– Спасибо. А если? Ой!!! – Лиза машинально забрела за фургон и теперь, прижав кулачки к щекам, во все глаза смотрела на меня.
– Спрашивайте, сударыня, не стесняйтесь… – предложил я, невозмутимо продолжая намыливаться.
В одном из трофейных ранцев нашелся неплохой походный мужской несессер, где я мыло и позаимствовал. Впрочем, несессер несколько отличался от привычных мне, так что вскоре придется осваивать опасную бритву и еще некоторые весьма архаические приспособления. Господи, а может, я сплю?..
– Больно надо! – Лизавета кардинально покраснела, фыркнула, круто развернулась и убежала. – Я вообще случайно…
– Заходите еще…
Процесс помывки прошел благополучно, меня никто не съел, а Лиза больше не подсматривала. Оделся, затем разыскал в трофеях пару чистых портянок, с удовольствием намотал их и натянул сапоги, которые оказались теперь как раз впору. Порядок…
Как ни странно, костер уже горел, Лиза даже не забыла водрузить на него котелок с водой. Выбор продуктов своим ассортиментом не поражал. Мешок твердого как камень, резанного на полосы круто перченного вяленого мяса – судя по всему, знаменитого билтонга, – мешок апельсинов с лимонами и несколько мешочков поменьше с разными крупами. Бутыль какого-то масла, полукруг непонятного, но очень вкусного жирного сыра, сухари, связка чеснока и мешок картошки. Да, еще сахар, кофе, пара больших хлебов, мед и бутыль рома.
Поступил очень просто: что такое ирландское рагу, знаете? Если знаете, то вы меня поняли. В котел полетели все ингредиенты, кроме фруктов, сахара и кофе. А потом зажег керосиновую лампу и с бурчащим от голода желудком сел разбирать трофеи, так как не удосужился до сих пор этого сделать. Что очень плохо, даже совсем отвратительно: трофеи – дело святое, и отношение к ним должно быть соответствующее, трепетное. А Лиза, по собственному желанию, стала мне помогать. Или просто побоялась находиться одна, так как из окружающей нас темноты доносились порой вовсе душераздирающие вопли.