— Ничего нельзя исключать, — сказал Макс, — но все-таки следует проверить. Может быть, это просто сон или глюки.
Я сел поудобнее, Наташа расположилась напротив. Закрыв глаза, она стала тщательно настраиваться.
— Я ничего подозрительного не вижу, — сказала Наташа несколько минут спустя. — Только какая-то неимоверная энергетика.
— Энергетика — это во всей комнате. Здесь же переход, искривленное поле пространства-времени. Ничего удивительного, — объяснила Оля.
— Ну, если так, то все в порядке. Просто показалось — столько впечатлений, — решила Наташа.
Оля только пожала плечами. Бывает, один раз она могла и ошибиться. Только это мало успокаивало. Если он так хотел сюда попасть, то наверняка не оставит дальнейших попыток. Я поделился своими соображениями с остальными:
— Думаю, нам стоит когда-нибудь ожидать здесь очередного пришельца. Только он уже не будет столь безобиден. Предлагаю закрыть переход, от греха, что называется.
— Верно, теперь мы сами воочию убедились, какую опасность представляет путешествие в параллельный мир. Ведь может случиться настоящая катастрофа. Оргайл этот все-таки довольно странный тип. Поэтому нельзя допустить, чтобы такие, как он, проникли в наш мир, — согласился Макс.
— Я думаю, ребята правы, — сказала Оля. — Но как мы уничтожим это энергетическое поле? Я не умею.
— Я думаю, для начала мы разрушим этот домик, чтобы никто не забрался на высоту второго этажа. А на неделе я и Игорь сделаем специальную энергетическую ловушку. Я недавно в Интернете откопал схему, а радиодеталей у нас полно. Затем мы придем сюда и запечатаем этот выход, — объяснил Макс. Что ж, отличный план!
Мы поднялись и подошли к двери. Внезапно Игорь встал перед ней как вкопанный и что-то прошептал.
— Ты что? Открывай, — толкнула его Катя.
— Она не открывается, — оправдывался Игорь.
— Как это не открывается? — удивилась Катя и дернула дверь. Та легко распахнулась.
Игорь стоял, ошарашенно глядя на дверь, — Ты что, ее рукой, да? — удивленно спросил он.
Тут мы все поняли. Пребывание в Калессии дало о себе знать. Игорь зациклился и уже по привычке стал ждать, пока стены разъедутся в стороны и откроют проход. Но приказ не сработал. От смеха я буквально согнулся пополам и чуть не упал на пол. Оля даже прослезилась. И только Игорь стоял, ничего не понимая, и только вертел головой и хлопал глазами.
Наконец до него дошло, в чем дело. Он хлопнул себя по лбу и, разведя руками и качая головой, улыбнулся.
— Ладно, не обижайся, — с трудом, давясь от смеха и вытирая слезы, проговорила Катя. — Но это была классная фишка, если, конечно, ты не нарочно.
— Заодно проверил: а вдруг мы еще там? — похлопал я его по плечу.
Мы осторожно спустились по полуразрушенной лестнице и вышли на улицу. После лабиринта с поддерживаемой в нем постоянной температурой и солнечной погоды в Калессии видеть снег и чувствовать мороз было как-то непривычно. Я поежился от холода и поправил шарф.
Когда мы отошли на безопасное расстояние, Макс скомандовал:
— Поджигай!
Игорь на секунду сосредоточился и запалил домик. Промороженные и отсыревшие, покрытые снегом бревна горели плохо, но зато сильно дымили.
Огонь потухал, но Игорь зажигал его снова и снова, пока, наконец, дерево не подсохло и не нагрелось.
— Кажется, горит, — сказал Игорь, запаливая домик со всех сторон, кроме одной — той, где рядом стоял большой особняк Трифона Аполлинариевича.
— Только бы никто но увидел, а то нагонят пожарных, и конец нашей затее, нам еще по шее надают, — предположила Катя.
— Не успеют, я сейчас быстро все сожгу, — успокоил ее наш «воспламеняющий взглядом». — Через десять минут домик в пепел превратится. А когда спохватятся, уже поздно будет.
— А что касается «по шее», — добавил Макс, — то за правое дело и пострадать не грех. Но я надеюсь, никто не узнает.
Дом продолжал пылать, и в огне уже не было видно его очертаний. Вскоре прогоревшие балки и столбики не выдержали и рухнули. Мы отпрыгнули назад.
— Осторожнее, ты, поджигатель! — обиделась Катя, поднимаясь из сугроба, в который она провалилась, шагнув слишком далеко.
— Да ладно, я хотел, чтоб побыстрее, — виновато пробормотал Игорь.
— Ерунда, — сказал я. — И так двое суток дома не были, полчаса потерпели бы.
Уже дотлевали последние доски и бревна. Место, где раньше стоял домик кузякинских слуг, превратилось в огромное пепелище, как будто от гигантского ритуального костра. По утоптанному нами снегу можно было бы предположить, что какие-то дикари недавно совершали здесь свои первобытные обряды.