- Фло-от? - не поверил Васильев. - Мы что, Америка что ли, чтобы флот космосом занимался?
- Кстати, о космосе, - вспомнил Степняков. - Товарищ подполковник, мы тут видели кое-что загадочное...
- Где? - Васильев почти моментально собрался.
- Сейчас гляну, над чем пролетаем, может скоро получится всё показать, - медик подлетел к иллюминатору и замер. - Так, где это мы...
- Над Китаем, - первым сориентировался подполковник. - Сейчас руины Владивостока покажутся как раз. Вон, смотри...
Окончательно Степнякова добило то, что Васильев постарался не только принять вертикальное положение, но и на мгновение вытянул руки по швам, словно на торжественном построении.
Мемориальном построении.
Исполинское горелое пятно на месте города воспринималось куда тяжелее пустоши Канаверала. Битая щебёнка зданий, обгорелые сопки и чёрная от ядерного пламени лесная засека длиной верных километров пятнадцать за городом в окружении воды смотрелись контрастной гравюрой.
- И вот каждый раз, когда мы задумываемся, нахрена это нам всё, нахрена здоровье гробить, терять людей на аварийных посадках и неполных отделениях, техников нахрена гидразином морить - туда вниз смотришь, и видишь ответ, - нарушил минуту скорбного молчания Васильев. - Такие дела, товарищ Степняков.
Первым, что он заметил, когда отодвинулся в сторону от иллюминатора, стали мрачные лица двух остальных членов экипажа станции.
- Так, - мрачно сказал Никитин. - И сколько лет мы отсутствовали? Когда вы повоевать успели?
- Что? - Васильев опешил.
- Год сейчас какой! - не выдержал бортинженер.
- Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой, - с недоумением ответил Васильев.
- Уй, мля-а... - не сдерживаясь протянул тот. - Командир, ну мы и попали!
- Возможно, - согласился Никитин. Взгляд от пепелища на месте Владивостока он не отрывал. - В таком случае, восстанавливаем связь, и ждём помощи. Станцию нужно спасать. Товарищ подполковник, я надеюсь, вы нам поможете?
- Помогу, - напряжённо согласился Васильев. - Но у меня для вас плохие новости.
- Какие у вас могут быть для нас плохие новости? - опешил Никитин. - Чтобы ещё хуже тех, что уже есть?
- Вот эти, - Васильев мрачно ткнул рукой в иллюминатор.
Металлическое яйцо шлема космического скафандра перекрыло вид настолько внезапно, что обитатели станции нервно вздрогнули. Лица под светофильтром разглядеть конечно не получалось, но вот американский флаг и чёткая трафаретная надпись с фамилией астронавта оказались на виду. Равно как и закопчённый ствол винтовки. Смотрел этот ствол прямиком в иллюминатор.
- Что ж ты не сдохнешь-то никак, падла американская? - забыв о любых приличиях выругался подполковник Васильев.
Американская падла бликанула светофильтром и снова демонстративно постучала стволом по иллюминатору.
Флайт-коммандер Шепард намеревался во что бы то ни стало провести свою космическую инспекцию.
Глава 7
- Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой, а? - тихо повторил Юлий Бороденко, пока оба военных готовились встречать незваного гостя. Новость оказалась не из тех, что легко переварить.
Командир экипажа и местный подполковник напряжённо ждали неподалёку от люка. Гражданских специалистов, не сговариваясь, задвинули подальше за спину. Возможно, что и зря - предоставленные только себе, те слишком растерялись.
- Интересно, как они тут ухитрились так с ума посходить? - задумался вполголоса Степняков. - У нас ведь тоже хотели, но обошлось же как-то.
- А он тебе сейчас объяснит, как, - мрачно ответил Бороденко. - Давление только уравняется в шлюзовом, и объяснит.
Гул механизмов шлюза без постоянного фона научных и бытовых компонентов станции оказался слышим куда отчётливей, чем прежде. С учётом того, кто находился сейчас на другой стороне герметичного люка, это пугало.
- Слышь, Юлий, - тихо сказал медик. - А нас-то больше.
- Что? - не понял Бороденко. - Айболит, ты о чём?
- Четверо против одного, - пояснил Степняков. - Пусть даже и с винтовкой. Он уже внутрь забрался, теперь ему нас просто снаружи расстрелять не получится.
- Жить хочет, вот и забрался, - буркнул Юлий Бороденко. - Чем ему там дышать снаружи после такого прыжка через космос, подгузником своим?
- Так я к чему веду, - медик перешёл на лихорадочный шёпот. - Он там один. Пусть и с винтовкой. Напуган. Воздуха нет. Компрессионка у него точно. Руки трясутся. Жара на борту, а ему даже толком не раздеться. С Васильева ручьём текло.
- Зато у него ружьё, - мрачно сказал Бороденко.
- А у нас? - тут же откликнулся Степняков. - У нас одних только пистолетов два!
- Как два? - не понял бортинженер. - Местный с одним пришёл!
- А в спускаче! - напомнил медик. - Трёхстволка и мачете!
- Да ты охренел! - яростно прошипел бортинженер. Затем посмотрел на то, с какими напряжёнными фигурами ждут американца оба военных и задумался.
- Пошли! - толкнул его в бок Степняков. - Как-то не по душе мне эти пираты двадцатого века!
- А стрелять в него ты сам будешь, Айболит? - спросил Бороденко.
- Да, - односложно произнёс в ответ медик. - С потолка.
И демонстративно указал на разноцветные поверхности отсека. Действительно, хотя в невесомости можно было одинаково хорошо (точнее, одинаково плохо) работать под любым углом, станцию изначально красили в три разных цвета - для пола, стен и потолка отдельно. Расположение света, больших предметов, скоб и поручней этому примерно соответствовало. Подсознание гостей станции подстраивалось к этому раскладу ещё в первые минуты на борту - и сохраняло такое восприятие до конца полёта.
- А может получиться, - согласился Бороденко. - Но что-то мне как-то не по себе.
- Мне тоже, - подтвердил Степняков и первым толкнулся ногами к внутренним отсекам станции. - А что делать? Ты вот можешь гарантировать, что он тут просто не поубивает всех нафиг, именно потому, что один?
- Не могу, - Бороденко недовольно дёрнул головой и двинулся вслед за медиком. - Чёрт с тобой!
Военные ухода двух гражданских специалистов так и не заметили. Крышка люка шлюзового отсека наконец пришла в движение. На борт станции окончательно поднялся американский орбитальный инспектор.
Прыжок через космос для него даром не прошёл. Ручное маневровое устройство, внутри станции полностью бесполезное, так и болталось в креплении на груди скафандра. За откинутыми забралом и светофильтром шлема виднелось насквозь мокрое от пота лицо с тёмными провалами глаз. Лётный скафандр изначально кроили под работу полусидя-полулёжа в тесной кабине, поэтому американец в нём ещё и ощутимо сутулился.
За винтовку он цеплялся мёртвой хваткой.
- Руки за голову! - с жутким акцентом потребовал американец. - Сдать оружие!
- Это научная станция, - попытался объяснить Виталий Никитин. Понимаете? This is a science station! We have no weapons on board!
- Быстро! - нервно потребовал его собеседник. - Или я буду стрелять!
Нервничал он так, что того и гляди и правда мог открыть пальбу. Чего могут натворить в крохотном объёме станции почти в упор винтовочные пули командиру экипажа не хотелось и думать.
Подполковник Васильев посмотрел на закопчённый ствол в руках Шепарда, и медленно начал расстёгивать портупею. Саму кобуру он так и оставил закрытой на все защёлки и герметизирующий клапан. У американца это вопросов не вызвало. Он просто дождался, когда подполковник толкнёт кобуру в его сторону, поймал её за ремень и намотал его на свободную руку.
- Тут были ещё люди! - заявил он. - Они должны прийти сюда!
- They are civilians, - в очередной раз попытался урезонить его командир экипажа. - Гражданский персонал. Не военные!
- Не важно! - американец понял, что можно больше не мучить скудный запас слов из русско-английского военного разговорника и перешёл на свой родной язык. - Немедленно зовите их сюда! Без глупостей!