Жених и невеста — Баурджин и Джэгэль-Эхэ, — устало улыбаясь, сидели на кошме из белой верблюжьей шерсти и, поддерживая светский разговор, лениво цедили кумыс. Жутко хотелось спать — но не выгонять же гостей, тем более — таких?! Хотя… вообще-то можно было бы и выгнать, да заняться… гм-гм… более приятным делом, да так что б юрта тряслась на зависть окрестным кочевьям!
Баурджин приобнял жену — та понимающе усмехнулась:
— Слушайте-ка, парни…
Снаружи послышался стук копыт, донеслось лошадиное ржание.
Жених мотнул головой, встрепенулся:
— Наверное, гости с дальних кочевий.
— Да, — подтвердил Гамильдэ-Ичен. — Это, верно, приехали Серые Спины с пастбища Алтан-Чуулу, а Кэзгерул?
Кэзгерул Красный Пояс неожиданно покраснел и потупился.
— Полагаю, что… — произнёс он задумчиво, но начатую фразу закончить так и не успел. У входа в гэр раздались весёлые голоса и хохот. Откинув полог, в юрту вошёл… Боорчу! В синем шёлковом дээле, подпоясанном жёлтым поясом, — вельможа и давний собутыльник Баурджина был одет по-праздничному.
— Ну что, Баурджин-гуай? — вместо приветствия громко спросил гость. — Арька ещё в твоём гэре не кончилась?
— Найдётся для тебя и арька, — довольно улыбнулся жених. — Есть и вино, и кумыс, и даже баранья голова — садись же скорей на почётное место, славный Боорчу!
— Садиться пока погожу. — Боорчу повернулся к выходу. — Я же говорил, что у них ещё что-то осталось! Заходи, великий хан!
Великий хан?
Все вскочили на ноги…
В гэр, пригибаясь, вошёл Темучин — высокий, стройный, в белом, шитом золотом дээле.
— Слава молодым! Да пошлют боги тучные стада и много детей! — Хан погладил рыжеватую бородку и ухмыльнулся. — С детьми, уж извините, не помогу, а вот насчёт стада… Вели кому-нибудь принять наш с Боорчу подарок — конский табун. Есть ещё и коровы, и овцы, но они отстали — гонят.
Баурджин с благодарностью поклонился, а Джэгэль-Эхэ, быстро сообразив, поднесла почётному гостю серебряную пиалу с вином на голубом шарфе — хадаке. На хадаке крупными уйгурским письмом были вытканы пожелания удачи и благоденствия.
Взяв пиалу и хадак обеими руками, Темучин отпил и, держа пиалу в левой рукой, правой перекинул конец шарфа через своё плечо, так чтобы надпись была обращена к жениху и невесте, словно бы возвращая им те же пожелания. Славный обычай — кратенько, доходчиво и без лишних слов: «Желаю вам того, чего и вы мне только что пожелали вот этим самым хадаком».
— Ну?! — усаживаясь на кошму, радостно потёр руки Боорчу. — Можно наконец и выпить!
К большому удивлению Баурджина, великий хан Темучин вёл себя на редкость скромно — много не говорил, больше слушал без умолку болтавшего побратима, смеялся. Лишь когда Боорчу, произнося хвалебные речи, в который раз уже обозвал его непобедимым воителем, чуть сдвинул брови и усмехнулся с некоторым даже цинизмом:
— Можно подумать — я только и мечтаю о том, чтобы воевать… Ведь нет же! Другое дело, что я просто вынужден этим заниматься.
— Да уж, — поддержал хана Боорчу. — Соседи у нас — те ещё сволочуги. Тех же хоть взять татар…
— Кстати, о татарах! — Темучин поставил пиалу на кошму. Зеленовато-серые рысьи глаза его торжественно блеснули. — Те два неразгромленных тумена явились-таки под мою руку. Просят, нет, требуют хана… И не кого попало, а своего, природного.
— Где же такого найти? — удивлённо протянул Баурджин.
Темучин улыбнулся.
— А чего его искать, вот он! — Он указал перстом в грудь скромно сидящего Кэзгерула. — Ты хорошо помнил свою мать, парень?
Анда Баурджина вздрогнул:
— Честно говоря, не очень…
— Твою мать, беременную тобой, изгнали в дальний род по приказанию Инанч-хана…
— А вот я слышал…
— …прекрасно знающего, кто твой отец.
Сглотнув слюну, Кэзгерул посмотрел прямо в глаза грозного Повелителя и тихо спросил:
— И кто же он?
— Правитель татарских родов Эркегор… Эркегор Красный Пояс! Да-да, твой пояс достался тебе от отца. Инанч-Бильгэ слишком поздно узнал об этом, а узнав, велел выкрасть пояс — символ власти над всеми татарами. Пояс этот и сейчас у него. Но татары о тебе знают… вернее, узнали не так давно… с моей помощью.
Темучин усмехнулся и поднял пиалу:
— Так выпьем же за наши успехи, будущие и настоящие! Слава Великому Тэнгри, мы разбили татар, но остались ещё найманы Инанч-Бильгэ, часть меркитов, кара-китаи. Даже Тогрул хан! Не такой уж он и надёжный союзник. К тому же и цзиньцы всегда готовы воткнуть нож нам в спину.
— Эти — уж точно! — вспомнив Мэй Цзы, негромко подтвердил Баурджин-нойон.