— Правильно, — одобрительно кивнул нойон. — Лучше поспи, чем говорить такие речи. Ишь, жены-разбойницы захотелось… Поспим. Восстановим силы, кто знает, может быть, они нам очень скоро понадобятся. Кстати, тут и подстилка имеется. Курорт!
— Что? — шёпотом спросил Сухэ у Гамильдэ-Ичена.
— Не знаю, — покосившись на Баурджина, так же, шёпотом, отозвался юноша. — Нойон много непонятных слов знает.
— А!
Баурджин прикрыл глаза и задумался, пытаясь подвести некоторые итоги. Убитых погонщиков было, конечно, жаль, но не они были главной потерей. Повозки с товарами! Без них выдавать себя за торговцев не имело смысла. А тогда — за кого? За тех же торговцев, только ограбленных? Поверят ли? Попросят доказательств, а кто их пленникам даст? Разве что Дикая Оэлун выпишет справку: так, мол, и так дана таким-то сяким-то в том, что они честные торговцы, ограбленные вверенным мне бандподразделением. Баурджин усмехнулся. Интересно, долго их здесь будут держать? Впрочем, нет — вопрос поставлен неверно, прямо сказать — тактически и стратегически безграмотно. Каким образом отсюда поскорей смыться — вот какие задачи сейчас ставить надо!
— Гамильдэ!
— Да, нойон?
— Подползи ящеркой к камешкам, полежи, послушай… Только осторожно.
Гамильдэ-Ичен зашуршал соломой. Затих.
Баурджин ненадолго задремал, настолько чутко, что прекрасно слышал каждый, даже самый тихий, шорох. Услыхал и когда подполз Гамильдэ-Ичен, открыл глаза:
— Ну?
— Их там двое, нойон.
— С чего так решил?
— Слышал, как разговаривали. О чём — не знаю, ветер.
— Где они?
— Шагах в десяти от камней, под лиственницей. Там, из-за камней, видно.
— Видно, говоришь? — Баурджин встрепенулся, прогоняя остатки сна. — Ну, пойдём, взглянем.
Они осторожно подобрались к заваленному камнями входу. Как и сказал Гамильдэ-Ичен, камни были уложены неплотно, сквозь узкие щели прекрасно просматривалась небольшая полянка перед пещерой, кусты можжевельника, папоротники, лиственница. Ага, вот они, субчики! Валяются, как колхозники после подсчёта трудодней.
В папоротниках, под лиственницей, прислонившись к широкому стволу, в непринуждённых позах расположились охранники — двое молодых парней в поношенных летних тэрлэках и узких шерстяных штанах. Босые, но с копьями и саадаками. Так просто не вылезешь — изрешетят стрелами.
— Ну, посиди ещё. — Баурджин похлопал юношу по плечу. — А я пройдусь посмотрю — что тут за пещера?
— Ничего хорошего, — шёпотом отозвался Гамильдэ-Ичен. — Я уже проверял.
Парень оказался прав — пещера имела в длину всего пятнадцать с половиной шагов при ширине десять. Баурджин, правда, попытался копнуть рукой стену — напрасные хлопоты. Гранит, однако, или какой-то другой твёрдый минерал.
— Вот, правильно, нойон! — встрепенулся проснувшийся Сухэ. — Надо копать!
Да, тебя только тут не хватало, парень. Как там пословица-то про молчащего дурака? Промолчит — сойдёт и за умного?
Баурджин обернулся:
— Копать? А ты что, метростроевец?
— Кто, нойон?
— Проехали… Так всю сопку можно прокопать, никакого толку не будет. Расскажи-ка лучше, о чём это вы с нашим гостем ночью беседовали?
— С каким гостем? — Парнишка вздрогнул. — А, с Барсэлуком. Хороший парень. Все меня про Темучина расспрашивал — хочет к нему податься. Я и рассказал, почему б не рассказать хорошему человеку?
— Действительно, — нойон сплюнул, — почему? Ладно, не мешай пока… Чапай думать будет!
— Чего?
Баурджин раздражённо отмахнулся.
Лежал — сыровато, правда, и жёстко — думал. Днём, похоже, ничего не получится, а вот ночью… Интересно, на оправку выводить будут или прямо тут? Хорошо б, выводили…
— Сухэ!
— Да, нойон!
— Иди к выходу, попросись по большому делу!
Алтансух вскочил с неожиданным усердием — видать, давненько парню хотелось. К удивлению Баурджина, стражи его просьбе вняли, хотя и не сразу — немало пришлось покричать. Поднялись, поднатужившись, отворотили каменюку… ага, использовали в качестве рычага еловый ствол. Ясно…
— Ну, как?
Вернувшийся с оправки, Сухэ прямо-таки излучал довольство:
— Ух, хорошо! Теперь можно и дальше посидеть.
— Да я не о том. Как там все происходило-то?
— Да за лиственницей, на полянке. Один за пещерой следил, другой — за мной — с натянутым луком!
— С натянутым луком? — Баурджин присвистнул. — Однако. А что там за местность кругом?
— Да обычная — сопки, кусты, лес — сами ведь видели.
И впрямь, видели…