Напарник ждал князя в неприметной закусочной неподалёку от Северных ворот, полной самого разного народа: какие-то угрюмые парни, по виду — носильщики или грузчики, распространявшие запах навоза крестьяне, мелкие торговцы, зашедшие укрыться от начавшегося дождя, и прочие.
— Здесь подают неплохую рыбу, нойон, — вместо приветствия негромко сказал Игдорж. — Рад тебя видеть.
Рад... Баурджину вдруг почему-то показалось, что на самом деле не очень-то он и рад. Почему? Действительно — не рад или просто почудилось? Да нет, едва ли — князь привык доверять своим чувствам. А может, напарник просто устал?
— Выйдем, пройдёмся, поговорим, — предложил нойон.
— Пройдёмся, — поспешно — слишком поспешно — согласился Игдорж.
Расплатившись, они покинули закусочную и двинулись по тянувшейся вдоль городской стены аллейке, усаженной раскидистыми платанами с аккуратно подстриженными ветками. Баурджин давно заметил, что китайцы — ханьцы — в отличие, скажем, от русских или тех же монголов, не очень-то любят дикую природу: по их мнению, она далеко не совершенна и, несомненно, требует всяческих улучшений. Поэтому ветки у деревьев и кустов нужно обязательно подстригать, траву — скашивать, да и следить, чтобы цветы, даже полевые, росли не абы как, а по чётко определённому плану.
— Красивый город! — Князь оглянулся, любуясь полускрытым пеленой дождя разноцветьем крыш.
— Да, красивый... — согласился напарник. И почему-то вздохнул.
Устал? Да нет, похоже...
— Говорят, ты нашёл себе женщину, дружище?
— Да. — Игдорж не стал спорить. — Она очень красива и умна. Вдова одного чиновника.
— Значит, вполне обеспечена.
— Я бы сказал — богата. Но не это главное.
Эти слова Игдорж произнёс с вызовом, глаза его хищно блеснули, а правая рука скользнула под полу халата. Князь тут же понял — зачем. Впрочем, он давно уже всё понял...
— Не стоит так торопиться, Игдорж. Да и я ведь не поросёнок, не дам себя спокойно зарезать. Нет, нет, не дёргайся — выслушай.
Напарник молча скривился, но кинжал всё же не вытащил... хотя что ему помешало бы сделать это в любую секунду?
Только слова князя.
— Ты встретил женщину, Игдорж, — тихо сказал Баурджин. — И я за тебя рад. Нет, не усмехайся, действительно рад. Тебе уже немало лет и надоело жить как перекати-поле. Ни дома, ни семьи, ни друзей, по большому счёту. Заботы кочевника тебя привлекают мало... Не надо, не спорь, я это давно заметил. Город. Вот этот город, в котором у тебя вдруг появилось всё — семья, дом, друзья. Да-да, я думаю, все те парни — грузчики, носильщики, конопатчики бочек, — они давно уже превратились в твоих друзей. Ты ведь встречаешься с ними часто и отнюдь не только ради дела. Просто посидеть, пообщаться, выпить. Ты стал среди них своим, Игдорж. И этот город, прежде чужой и незнакомый, теперь воспринимается тобою как свой! Да он и есть твой. Внезапно обретённая родина. И ты теперь очень не хочешь, Игдорж, чтобы его улицы топтали копыта монгольских коней!
— Что ж. — Напарник снова скривился. — Ты очень умён, князь.
Баурджин улыбнулся:
— Я знаю. И знаешь, почему я тебе всё это рассказываю?
— Интересно...
— Потому что я тоже этого не хочу!
— Что?! — Игдоржу показалось, что он ослышался.
— Да, да, — подтвердил нойон. — Повторю ещё раз: я не хочу, чтобы Ляоян был разрушен монголами! Этот прекрасный город вовсе не достоин этого. Он должен стать столицей! Прекраснейшей столицей Стальной империи Ляо!
— Елюй Люге... — тихо протянул поражённый словами князя напарник. — Он станет императором... Однако не самый плохой выбор.
— Для Ляояна — единственный. — Баурджин прищурил глаза, любуясь величественной панорамой города.
— Но непобедимые тумены Джэбэ скоро будут здесь!
— И пусть будут! — рассмеялся князь. — Нам и Елюю Люге это только на руку! Скажу больше, мятеж киданей невозможен без поддержки великого хана.
Игдорж усмехнулся в усы:
— Ну, это понятно. И всё же...
— Я знаю, как сохранить город! — уверенно заявил Баурджин.
Глава 16
РАЗЯЩАЯ СТАЛЬ
Зима—весна 1212 г. Ляоси
Император войска посылает на север пустыни,
Напоим перед дальним путём в наших реках коней.
Сколько битв предстоит нам, и сколько их было доныне...
Без конца этот спор у владык: среди них кто сильней?
Поднимался ветер. Становясь всё сильнее, он гнал по узким тропкам бурые, давно опавшие листья, поднимал по урочищам тучи серовато-жёлтой пыли. Пахло ковылём и сухими степными травами, внизу, в предгорьях, моросил дождь, а здесь, над горой Цзины-нань, порывы ветра разогнали тучи, очистив сверкающее голубизной небо.