Вздохнув, Баурджин погладил по гриве коня… и вдруг услыхал голоса! Где-то рядом, слева… ага — кажется, вон на той полянке, в бревенчатой хижине. Наверное, стоит зайти, поточнее узнать дорогу и, может быть, переждать пургу. Лесные охотники славились своим гостеприимством, не боясь даже откровенных разбойников, ибо что можно было взять у бедняка-мергена?
У коновязи, рядом с хижиной, покачивала хвостами пара осёдланных коней. Не долго думая, Баурджин привязал свою лошадку рядом и, оббив от снега ноги, толкнул дверь.
Изнутри пахнуло теплом горящего очага и запахом мясной похлёбки. В тусклом свете бронзовой лампы виднелись лица двоих сидевших у огня людей. Третий чуть в стороне разливал что-то из кувшина по плошкам.
— Мир вам, — войдя, поздоровался юноша.
— И тебе того же, — вежливо отозвался тот, с кувшином.
А двое у очага даже не пошевелились, так и сидели, как истуканы. Впрочем, один всё же поинтересовался:
— Ты кто такой, парень?
— Охотник, — пожав плечами, отозвался Баурджин. Ну, а что он мог ещё сказать?
— Охотник?! — сидевшие у очага переглянулись с какой-то неожиданной радостью. — Ну, наконец-то! Тебя-то мы и ждём. Вот уж не думали, что ты такой молодой. Эй, Кызгэ, плесни мергену вина!
Кызге с готовностью наполнил ещё одну плошку и протянул гостю:
— Пей, мерген!
Поблагодарив, Баурджин уселся к очагу… и немедленно выпил. Отказываться, что ли? Медовое вино (вернее — брага) оказалось вкусным, хмельным, впрочем, в сон — в отличие от того же айрана — не тянуло, скорей, наоборот, прибавляло бодрости. Выпив, юноша поблагодарил, внимательно осматривая незнакомцев. Один из сидевших у очага, на вид лет тридцати или тридцати пяти, был одет в синий дээл с золочёным поясом, поверх которого небрежно накинул соболью шубу. Второй, в недешёвом хургане из ягнячьих шкур, выглядел чуть постарше… или у него просто было такое лицо. Судя по одёжке, оба — не простые люди, а третий, Кызгэ, вероятно, просто слуга.
— Ну? — тот, что в синем дээле, пристально взглянул на гостя. — Что ты нам скажешь?
Баурджин передёрнул плечами — а что ему говорить-то? Поблагодарить за вино и гостеприимство — так он уже поблагодарил. А незнакомец ведь явно чего-то хочет! Чего? И за кого они его приняли? За какого-то лесного охотника-мергена? И ведь до сих пор не представились!
Незнакомец в синем дээле вдруг улыбнулся, отчего суровое лицо его, вмиг изменившись, стало привлекательным и весёлым. Очень, очень обаятельная была улыбка, что и сказать! Даже глаза смеялись, зеленовато-жёлтые такие, тигриные…
— Выпей-ка ещё, мерген! Вижу, тебе понравилось наше вино.
— Очень понравилось, — охотно кивнул Баурджин. — С удовольствием выпью за ваше здоровье.
Юноша незаметно оглядел чашу — грязную, в саже. Похоже, её никогда не мыли, а значит, незнакомцы не христиане и не буддисты — язычники, поклонники небесного бога Тэнгри.
— Так что там Инанч-Бильгэ? — выпив за компанию с гостем, желтоглазый поставил чашу на кошму. — Эрхе-Хара к нему уже приехал?
— Приехал, — не стал скрывать Баурджин. А чего скрывать-то — ведь это все знают.
— Приехал?! — Желтоглазый с силой ударил себя по ляжкам и повернулся к соседу. — Ну? Что я тебе говорил, Джельмэ?! Догадываешься, зачем он явился?
— Ясно зачем, — Джельмэ наконец выдавил из себя пару слов. О, да он оказался достаточно молодым парнем!
— Эрхе-Хара приехал за воинами. Надо предупредить Тогрула. Или убить Эрхе-Хара!
Желтоглазый неожиданно расхохотался:
— О, нет, мой верный Джельмэ! Убивать Эрхе-Хара мы не будем. И предупреждать Тогрула — тоже.
Джельмэ вопросительно вскинул глаза:
— Как — не будем? Тогрул же…
— А так! Пусть Эрхе-Хара возьмёт у Инанч-Бильгэ воинов и спокойно делает своё дело. Как ты думаешь, к кому Тогрул обратится за помощью, а? Может, тебе подсказать?
Джельмэ рассмеялся:
— О, как ты мудр, повелитель!
Один Баурджин ничего толком не понимал, а впрочем, и не старался вникать в чужие беседы. Вообще, странные какие-то эти незнакомцы — сидят вон, смеются. Весельчаки!
— Пей, мерген. — Желтоглазый весело хлопнул юношу по плечу. — Ты принёс мне сегодня хорошую новость! На вот… — покопавшись за пазухой, он протянул Баурджину маленькую золотую пластинку с изображением кречета. — Носи! И помни, мерген, это не просто золото. Это пропуск в мои владения и охранная пайцза!