Тогда уж тем более соглядатай должен сообщить! Такой-то караван, столько то лошадей, повозок, верблюдов, воинов. Основной товар — рабыни.
Вот, примерно так. Главное сообщить, а уж нападать или нет — то пускай атаман разбойничьей шайки решает.
Бамс! Цзинь-нь-нь-нь!
Что такое?
Следователь резко обернулся на звук, увидев, как оконфузившийся слуга быстро склонился у небольшого столика летней кухни. Уронил какой-то горшок, косорукий! С квашней или тестом. Хорошо хоть — не на землю, а в большой медный таз. Об него, похоже, неловкий слуга и споткнулся — а нечего тут под ногами всякие тазы расставлять! Именно так, враз потеряв всякое добродушие, и заявил повар! А потом ещё и высказался по поводу личных качеств слуги.
Тот — молодой скуластый парень — что-то испуганно пролепетал в ответ, и, быстренько прибрав квашню в поданный поваром горшок, прихватив таз, побежал к колодцу — видимо, мыть.
Произошедшее несколько развлекло следователя, и он даже почувствовал голод. Зашёл на кухню, к повару — получил плов, такой вкуснющий, что аж свело скулы.
Усевшись за длинный стол, Инь Шаньзей принялся за трапезу, время от времени отрываясь и отгоняя невесть откуда взявшихся ос. А незадачливый слуга с тазом по приставной лестнице поднялся на плоскую крышу сарая и принялся сноровисто чистить таз большими кусками пемзы.
— Вообще, он старательный парень, этот Гоминь, — кивнув на слугу, Ань Цуляй присел на скамью напротив следователя. — Никогда не сидит без дела — всё что-то носит, мастерит, чистит.
Чистит...
Яркий луч солнца, отразившись от сверкающего таза, ударил Иню Шаньзею в глаз.
— И вот тут-то я всё и понял! — заканчивая рассказ, следователь улыбнулся князю. — Сверкающий таз! Помните, мы как-то с вами говорили о передаче сведений путём световых фигур? Вы ещё как-то это всё заковыристо обозвали... я даже не вспомню сейчас — как.
— Световой телеграф, — Баурджин закусил губу. — Так вы полагаете, Инь, — соглядатай — слуга? И передаёт сведения тазом? Хм... Не слишком ли сложно?
— Думаю, что нет, господин Бао. Всё же этот хитроумный способ оправдывает себя. Разбойники не напали на караван. Почему? Потому что там — слишком уж много воинов. Велика охрана!
— И всё же как-то не очень верится. Хотя...
Князь вдруг вспомнил то место на скале. И тихонько позвал:
— Жэнь!
— Да, господин?
Рванувшись на зов, парень споткнулся и последнюю часть пути проделал на брюхе. Впрочем, тут же вскочил, преданно сверкая глазами.
— Знаешь одно местечко неподалёку? Там такая гора, лесок, орешник... да, и ещё — ручей.
— Знаю, господин.
— Будешь каждый день, ближе к вечеру ходить на ручей за водой.
— Но, господин, здесь есть родник и куда как ближе!
— А ты всем скажешь, что там вода вкуснее! Мол, очень она тебе понравилась. На самом деле будешь следить.
— За кем, господин? — голос Жэня задрожал от радости. — Клянусь, я вас не подведу. Как говорят в нашей деревне...
— Каждый раз будешь подниматься на скалу — там она одна такая высокая — посмотришь за краской из рыбьего клея на корнях кривой сосны, что растёт на вершине скалы.
— За краской? — Инь Шаньзей пока тоже мало что понимал.
— Да, за краской, — терпеливо пояснил Баурджин. — Она на рыбьем клею — сохнет долго. И на птичий помёт похоже. Вот как только смажется на корнях — немедленно доложишь нам.
— Да, но...
— А краску мы с вами завтра поутру нанесём, господин Инь. Посмотрим, как и где это получше сделать.
Все действия князя основывались сейчас на строгом расчёте, в первую очередь — на высоте и месторасположении солнца в определённый момент времени. По всем прикидкам выходило, что наиболее удобное время для передачи и приёма световых сигналов — примерно два часа пополудни — когда солнце окажется у наблюдателя за спиною.
— Думаете, он именно с той скалы смотрит? — Инь Шаньзей скептически почесал затылок.
Наместник хохотнул:
— А там больше неоткуда. Нет, скала — самое удобное место. И видно хорошо, и незаметно подойти можно — там лесок, орешник, оврэш.
Жэнь Сужэнь доложил о стёртой краске уже на следующий лень. А ещё через день в орешнике появились какие-то люди. Отправленный к ручью Ху Мэньцзань заметил, как они поили коней. Как выглядели? Обыкновенно выглядели, как все разбойники — обычные затрапезные одеяния, кольчуги, короткие копья, сабли, конечно же — луки со стрелами. Ничего такого.
— А таких железных, на деревянных ложах, трубок ты у них не видал? — интересовался князь.
— Нет, ничего подобного не было.
Может быть, просто плохо смотрел? Или у лиходеев одни револьверы? А может быть — и гранаты имеются?