Между тем чужаки заарканили-таки оставленных коней и, подобрав брошенную купальщиками одежду, неспешно поехали вдоль берега, держа наготове длинные боевые луки. Нет, эти всадники отнюдь не были простыми скотоводами: о том неопровержимо свидетельствовали их латы из крепкой воловьей кожи, тяжёлые сабли в красных сафьяновых ножнах и сверкающие на солнце шлемы. Точно такие же рисовали на картинках, изображающих древнерусских богатырей: Илья Муромца, Добрыню Никитича и прочих.
— Нас ищут, — выдохнула Джэгэль-Эхэ. — Господи Иисусе, как хорошо, что мы с тобой…
— Да, — кивнул Баурджин. — Хорошо, что мы вовремя спрятались. А представь, сидели бы сейчас на песке, как цуцики? Не успели бы и убежать — стрела быстрее. Как ты думаешь, кто это?
— Думаю, монголы… Какой-нибудь тайджиутский род. Нам повезло, что они язычники и почитают воду. Так бы, может, тоже решили б поплавать.
— А если б нас увидели купающимися?
— Убили бы, в том никаких сомнений. Однако что толку болтать, когда нужно действовать!
Ой, как нравилась сейчас Баурджину-Дубову эта степная барышня! Как она была собрана, деловита, как чётко рассуждала и строила планы, ничуть не паникуя, не стеная, не плача.
— Действовать? — не отрывая взгляда от монголов, тихо переспросил юноша. — Предлагай как. Имей в виду, у нас нет оружия, коней, мы наги и беззащитны.
— Наги — да, — усмехнулась девчонка. — Но не беззащитны. Главное — у нас есть ум и решительность, а оружие… Оружием в случае надобности может стать и простая палка или даже голые руки. Вот лошади — это да. Без них нам придётся туго.
— Пошли?
Баурджин хорошо понимал, что вообще-то дела их плохи, но вот понимала ли это девчонка? Похоже, что не совсем, слишком уж была беспечна. Хотя… всё же — нет. Не беспечна — бодра и деятельна. И весела — этого уж никак не отнимешь.
— Предлагаю всё же переправиться на тот берег, — промолвила Джэгэль-Эхэ. — Там всё-таки наши, а здесь чужая земля. Да! — Она вдруг встрепенулась. — Наши! Надо их предупредить! Скорее!
— Бежим!
Подождав, пока монголы скроются из виду, молодые люди бесшумно вошли в реку и, переплыв её, быстро поднялись в сопки. Прячась за деревьями и кустами, они со всей осторожностью отправились дальше, в любой миг готовые затаиться, приникнуть к земле или толстому стволу дерева. Один раз он чуть было не нарвались на небольшой монгольский отряд — очевидно, тот же самый, чьи воины только что шатались по берегу реки.
— Один десяток, два… — спрятавшись за валуном, тихонько считала девушка. — Четыре… пять… десять — сотня! Сотня! Похоже, это какой-то разведывательный отряд.
Сопки скоро кончились, а с ними — и уверенность в хоть какой-то защите. Перед беглецами лежала степь — бескрайняя и ровная, как стол — уж здесь не затаишься, не спрячешься, видно все как на ладони, и, главное — издалека. Были бы кони — можно было бы и не очень опасаться погони, а так…
Юноша скосил глаза:
— Что будем делать?
— И всё равно, надо идти! — закусив губу, упрямо произнесла Джэгэль-Эхэ. — Пусть мне не все нравится в моём роду, но это — мой род, моё кочевье, и другого у меня пока нет. И, клянусь, мне вовсе не всё равно, что станет с людьми Серых Спин! Идти! Конечно же, идти! Выбирать нечего.
— Боюсь, что уже поздно. — Баурджин показал рукою вперёд.
Там, у самого горизонта, поднимался высоко в небо густой чёрный дым.
Глава 12
Девчонки
Лето 1196 г. Восточная Монголия
С древних дней у нас, хонгхиратов,
Были прекраснощёкие жёны,
Красивые миловидные дочки,
Всегда были прелестные внучки
И красивые девушки.
От кочевья Серых Спин осталась одна зола, ещё тёплая и взывающая к мщению. Низко, над самой землёй, ветер гнал остатки шерсти и мусор, серебрившийся в бесстрастном свете луны. Ни табунов, ни юрт, ни людей — вокруг не было никого, лишь выжженная земля да следы копыт, ведущие куда-то на север.
— Что будем делать? — тихо подойдя сзади, Баурджин положил руку на плечо Джэгэль-Эхэ.
— Спать! — обернувшись, натянуто улыбнулась девушка. — Не думаю, чтоб до утра мы тут смогли хоть что-то узнать. А для того чтоб узнать, нужны силы.
— Спать, так спать. — Юноша согласно кивнул и предложил поискать удобное место, желательно — с высокой травой или раскидистыми кустами.
Джэгэль-Эхэ грустно улыбнулась:
— Кусты здесь не растут, ты же знаешь. Что же касается густой травы — вряд ли мы найдём её поблизости от кочевья. Придётся уходить.