— Луну с неба не надо. А вот нет ли у тебя случайно какого-нибудь не слишком засаленного дээли? Даже желательно двух? А то эти гнусные татары… Ведь обобрали до нитки, мерзавцы, — налетели десятеро на одного.
— Дээли?! — радостно переспросил Алтан-Зэв. — В перемётных сумах у нас много всякого добра, слава великому Темучину! Тебе повезло, Баурджин-гуай, что мы ещё не возвращались в кочевье, так вот, с похода, тут и стоим, караулим. Эй, Казым, принеси мои сумы! Рад буду оказать тебе услугу, почтеннейший Баурджин-гуай, заодно и похвалюсь добычей. Смотри!
Он вывалил содержимое перемётных сум прямо на пожухлую траву недалеко от уже погасшего костра. Чего тут только не было! У Баурджина даже глаза разбежались, не от жадности, само собой, от любопытства. Сверкающие — золотые и серебряные — мониста, дорогущие коралловые бусы, какие не стыдно подарить даже старшей жене хана, божественной Бортэ, разноцветные шёлковые пояса, чжурчжэньские монеты с дырочками, какие-то колокольчики, то ли коровьи, то ли для конской сбруи, серьги с тускло мерцающими рубинами, несколько зимних ватных халатов — «ховантэй дээл», ну и пара, нет, даже тройка, летних дээли тоже нашлась. Один — голубой, с серебристым орнаментом, другой — ярко-красный, с золотым шитьём. Нашлись в куче награбленного добра и несколько пар сапог-гуталов, и ещё всякая всячина, в том числе и одна непонятная железяка… в которой опытный Дубов, присмотревшись, с удивлением опознал обломок пропеллера от самолёта!
— Слышь, Алтан, — облизывая в миг пересохшие губы, прошептал Баурджин. — Где ты отыскал эту штуку?
— А, недалеко, — беспечно отмахнулся парнишка. — В урочище Оргон-Чуулсу. Искали с приятелями старый дацан — про него все уши прожужжали найманы, — так ничего и не нашли. Только вот эта штука под ногами валялась, я подобрал — сгодится для чего-нибудь.
Часть степных постов Баурджин и Джэгэль-Эхэ объехали далеко стороною, оставшимся показывали золотую пайцзу и беспрепятственно следовали дальше, постепенно продвигаясь на север, к могучей реке Керулен, где, судя по словам Алтын-Зэва, и располагалась сейчас походная ставка Темучина, объявившего войну кераитам Эрхе-Хара и поддерживающим его найманам. Найманы, впрочем, были далеко, кераиты куда ближе — и уже не один их род униженно прислал Темучину посланцев. Как пояснил всё тот же словоохотливый Алтан-Зэв, почуяв монгольскую силу, кераиты вновь поспешили вернуться под стяги своего старого хана Тогрула, верным вассалом которого и проявил себя Темучин из рода Борджигин. Власть и авторитет Тогрула были восстановлены снова — и старый хан на все лады превозносил Темучина, ведь если бы не он, то ещё не известно, как бы все сложилось в мятежных кераитских кочевьях.
Унылая степь всё чаще перемежалась сопками, затем пошли редколесья, и вот уже как-то утром, проехав часа полтора, путники с радостью и восторгом увидели на горизонте голубую ленту реки. А по всему берегу, сколько хватало глаз, тянулись гэры…
— Кто такие? — словно бы из-под земли выросли караульные на сильных сытых конях.
— Вот. — Баурджин показал пайцзу. — Мы — из союзного рода Олонга, едем в гости к моему старому приятелю Боорчу!
— Славный Боорчу — ваш приятель? Проезжайте.
И так происходило всё время. Вот только здесь, уже почти у самой реки…
— Почему я должен верить вашим словам? — седой монгол в золочёных доспехах подозрительно осмотрел путников. — У вас пайцза с кречетом — очень хорошо — но, быть может, вы её украли? Кто поручится, что это не так? Может быть, вы татарские лазутчики, задумавшие убить Повелителя? Кто скажет за вас слово?
— Боорчу! — тут же ответил юноша. — Мы ведь к нему и едем.
— Боорчу? — Седой усмехнулся. — Откуда я знаю, что вы просто не прикрываетесь его именем?
Вот, старый хрыч! И привязался же. Прямо не монгол, а какой-то гестаповец.
— Обоих связать и стеречь, — живо распорядился монгол. — Обращаться вежливо, но глаз не спускать. Вы, двое, — щелчком пальцев он подозвал нукеров, — скачите к Боорчу, он должен быть с Повелителем на кречетовой охоте.
Махнув рукой, седой в сопровождении нескольких всадников неспешно поехал к реке. Баурджин стиснул зубы. Дело явственно пахло керосином — похоже, они нарвались на какое-то нешуточное начальство, может быть даже — на службу безопасности. Вот вам и дикие немытые кочевники! Моются они или нет, но дело своё знают.
— Пусть уважаемые господа позволят связать вас, — вежливо поклонился один из нукеров, судя по всему, десятник. Этакий исполнительный служака-сержант, щеголеватый, в ладно пригнанной форме — если в данном случае можно считать формой отполированный до блеска панцирь из воловьей шкуры и ярко начищенный остроконечный шлем с кожаными наушами и назатыльником.