Боорчу ухмыльнулся:
— Наверное, хочет выпустить из ямы твоих приятелей и невесту.
— Да-да! — поставив пиалу, Баурджин поспешно поднялся. — Ну, раз зовут — пойду. Пошлёшь со мной слуг?
— Зачем? — громко расхохотался вельможа. — Куда ты теперь от нас денешься?
И действительно — куда?
Когда Темучин предложил службу, Баурджин поначалу просто-напросто растерялся — уж никак не мог предположить, что столь сурово начавшийся допрос примет такой неожиданный оборот. Согласился, конечно, в первую голову — ради спасения друзей и любимой. Да и так, интересно было понаблюдать за порядками в рядах сторонников Темучина. А ликвидировать его… ликвидировать можно будет и позже, не горит, право слово, ведь это же не сам Чингисхан, а его внук Батый явится потом на Русь во главе неисчислимых туменов. Так что пока можно и послужить, высмотреть изнутри всю подноготную будущего монголо-татарского ига. Или — татаро-монгольского. Местные татары, кстати, монголам враги. Как и чжурчжэням из северокитайской империи Цзинь. Затем и приехал в кочевье господин Чжэн Ло — договориться о координации действий. Одновременно ударить по татарским ордам с двух сторон — таков был сейчас план Темучина и императора Цзинь. По мнению Дубова, так себе планчик, с позиций стратегии и тактики ничего оригинального.
— Я вызвал тебя, чтобы поручить важное и ответственное дело — так начал разговор Темучин.
Баурджин покачал головой:
— Освободи моих друзей, великий хан!
Повелитель монголов гневно сверкнул глазами… но тут же погасил гнев:
— Уже освободил. Ты встретишься с ними у гэра Боорчу. Так вот, о задании…
Баурджин почтительно выслушал хана и, дождавшись короткого взмаха руки, вышел из юрты.
Так он и знал! Цзиньский посланец Чжэн Ло — вот за кем он должен был теперь присматривать, как выразился Темчин — «стать его тенью». «Чиновник для координаций» — так бы именовалась должность юноши при цзиньском дворе, ну а по сути — шпион. Точнее, так сказать, контрразведчик, местный смершевец — что ж, игры знакомые… Главное — спасены друзья и невеста! Вон они, гомоня, толпятся у юрты.
Баурджин прибавил ходу, чуть ли не переходя на бег.
— Кэзгерул, братец! Гамильдэ! Кооршак! Юмал!
— Баурджин… Баурджин-нойон! Мы теперь что, с предателем Жопыгылом?
— Нет, — юноша с улыбкой качнул головой, — хан Темучин пожаловал мне в улус татарские пастбища к югу от Баин-Цагана.
— Вот славно! Так ты теперь настоящий князь! И мы будем служить тебе, а не гнусной собачине Жорпыгылу!
— И в самом деле, славно!
— Слава Баурджину-нойну! Хур-ра! Хур-ра! Хур ра!
— Вы ещё качать меня начните, — непроизвольно скривился Баурджин. — Пастбища-то пожалованы… Но ведь их ещё надобно завоевать!
— Завоюем, Баурджин-нойон! — Гамильдэ-Ичен, казалось, радовался больше всех. — Уж ты в этом на нас положись!
— Уж, конечно, конечно. Кстати, а где Джэгэль-Эхэ? Что-то её не видно?
— Она куда-то срочно уехала, — пояснил Гамильдэ-Ичен. — Ускакала вместе с какой-то красивой девушкой, сказала — по важному делу.
— Я так думаю — к себе в кочевье, — улыбнулся Кэзгерул Красный Пояс. — Сказала, что скоро вернётся. И уже пригласила нас всех на свадьбу!
— На свадьбу?! — Баурджин несколько опешил. — На чью свадьбу?
— На вашу, на чью же ещё-то?! — расхохотался анда. — Сказала — и вино, и кумыс, и арька будут литься ручьём, а от съеденных бараньих голов мы все будем рыгать!
— Да-да, — подтвердил Гамильдэ-Ичен. — Она именно так и сказала. Там ещё, в яме. Так ты что же, Баурджин-нойон, раздумал нас звать на своё торжество?
— Ну и не надо! — Кэзгерул Красный Пояс весело подмигнул остальным. — Главное, невеста-то нас уже позвала, а жених уж дело десятое!
— Смейтесь, смейтесь… Брат, а где твой знаменитый пояс? Что, так и не вернули монголы?
— Да нет, вернули, — побратим усмехнулся. — Просто очень уж он понравился твоей невесте Джэгэль-Эхэ. Вот я его ей и подарил.
— Эй, парни, смотрите-ка! — тревожно воскликнул Гамильдэ-Ичен.
Все повернулись разом.
Со стороны ханского гэра к ним приближались всадники в сверкающих на солнце доспехах. Баурджин — Баурджин-нойон! — напрягся… Интересные дела… Что же, Темучин отказался от своего слова? Если так, то… Тогда напасть, сшибить с коней, ускакать в степь, а там — пускай попробуют отыскать…
— Кооршак, Юмал — хватаете крайних, ты, братец Кэзгерул — среднего, я — главного, Гамильдэ бросит пыль в глаза остальным… Ничего, прорвёмся! Все готовы?