Я немного помолчал.
— Я выражаю глубочайшие соболезнования всем, кто потерял своих близких. Княжество не оставит вас в беде. Каждая пострадавшая семья получит необходимую помощь и компенсации.
Я обвёл взглядом зал.
— И, конечно же, я хочу особо отметить храбрость и мужество наших солдат! Армии Лихтенштейна, гвардий, Тенеборцев, полиции! Всех, кто первыми оказались на месте происшествия и, рискуя своими жизнями, обеспечивали порядок и помогали людям. Вы — настоящие герои! Лихтенштейн гордится вами!
Тут из зала поднялась рука. Журналистка с блокнотом в руке, явно из тех, кто любит задавать неудобные вопросы, встала со своего места.
— Господин Вавилонский, скажите, а какую роль в этих событиях сыграли ваши големы? В городе ходят слухи, что они не только защищали, но и уничтожили тех, кто по неосторожности имел контакт с куполом. Не опасно ли использовать такие машины в городе? Не могут ли они в будущем стать угрозой для граждан?
— Спасибо за вопрос, — кивнул я. — Да, големы принимали участие в ликвидации последствий. Люди, коснувшиеся купола были заражены Тенями, стали одержимыми. Так что големы просто делали свою работу. Их задача — защищать. И они её выполнили. Они остановили тех, кто поддался теневому влиянию, и тем самым спасли десятки других жизней. Спросите у жителей Хинтер-Шелленберга, что они думают о големе, который в одиночку отбивался от Теней, пока не прибыла подмога. Они вам скажут, благодарны они или боятся.
Я сделал паузу.
— Да, их создание и обслуживание стоят денег и временных затрат. Но это — плата за безопасность. Честный обмен. И, я думаю, эта цена вполне оправдана. А если кто-то считает иначе… Что ж, пусть попробует сам выйти против Тени с голыми руками.
Журналистка, слегка покраснев, села на место.
— А чтобы вы лучше поняли, что такое настоящий героизм, я хочу пригласить сюда одного человека, — я кивнул Скале, стоящему у входа.
Дверь открылась, и в зал, чеканя шаг, вошёл пехотный капитан. Высокий, подтянутый, в парадной форме. Только левый рукав кителя был пуст и аккуратно заправлен за пояс.
— Разрешите представить вам капитана Дивеева. Во время инцидента он, рискуя собственной жизнью, спас маленькую девочку, которая едва не коснулась купола. Он успел оттолкнуть её в последний момент, но сам… потерял руку.
— Капитан Дивеев, — я подошёл к нему, — за проявленные мужество и героизм, от имени всего народа Лихтенштейна, я награждаю вас орденом Мужества третьей степени!
Я прикрепил орден к его кителю. Затем взял со стола длинный футляр.
— А это — наградное оружие. Артефактный клинок, выкованный специально для вас. Пусть он напоминает вам о вашей доблести.
Я вручил ему футляр.
— Кроме того, вам и вашей семье выделяется новый дом в рамках программы «Достойный Дом». А как только будет готова наша новая клиника протезирования — вы станете одним из первых, кто получит новейший бионический протез, не имеющий аналогов в мире!
Капитан Дивеев выпрямился, его глаза блестели. Он чётким голосом произнёс:
— Служу Лихтенштейну!
Зал взорвался аплодисментами. Люди вставали со своих мест, аплодировали стоя, кричали «Браво!».
— Ну и напоследок — немного хороших новостей из мирной жизни. Наша жилищная программа «Достойный Дом» работает! Я рад сообщить, что впервые за долгие годы в Лихтенштейне нет бездомных! А половина молодых семей, стоявших в очереди на жильё, уже получили ключи от своих новых квартир и домов! И это только начало! Мы будем продолжать работать над тем, чтобы каждый житель нашего княжества жил в достатке и комфорте! Спасибо за внимание!
Я поклонился и под громкие аплодисменты покинул трибуну.
Семён Семёнович дожидался меня в лавке.
— Теодор, проходи, — прошептал он. — Тебя тут очень ждут.
Я нахмурился. «Очень ждут»? Кто? Ну, разве что налоговая с внеплановой проверкой. Или, может, какой-нибудь очередной «коллекционер» с чемоданом денег и безумными идеями?
Семёныч повёл меня вглубь помещения, туда, где обычно хранились самые ценные (или самые странные) экспонаты. Он остановился у массивного дубового ящика, который я раньше тут не видел. Затем сделал глубокий вдох, как будто собирался нырять в ледяную прорубь, и резко откинул крышку.
— Вот, — выдохнул он.
Я заглянул внутрь. Мать моя…
На мягком бархате лежали ОДИННАДЦАТЬ красных масок. А вот узоры на них… Яркие, демонические, они извивались, складываясь в хищные и злобные рожи. Каждый изгиб, каждая линия буквально кричали: «Держись от меня подальше, смертный!». И, что самое интересное, место для ещё одной, двенадцатой маски — пустовало.