В кабинете собрался весь цвет Лихтенштейна.
Скала, мой невозмутимый глава гвардии, стоял у стены, скрестив руки на своей широченной груди, и сверлил взглядом какого-то нервного графа, который уже минут пять пытался доказать, что установка ПВО на его родовом поместье — это «нарушение исторического облика» и вообще «покушение на святое». Дядя Киря явно прикидывал, сколько секунд ему понадобится, чтобы свернуть этому недотёпе шею.
Рядом с ним Оракул, он же Николай Михайлович Соболев, мой новый (и, надеюсь, последний) глава Тайной Службы, с невозмутимым видом пил кофеёк из термокружки. Привычка говорить правду в лицо у него никуда не делась, так что половина из присутствующих его тихо ненавидела.
Аристократы… Ну, тут всё как обычно. Графы Шенк и Рихтер, мои верные союзники, сидели рядом, кивая моим словам. Гордеев, Волынский и другие — тоже были за всё хорошее против всё плохого.
А вот несколько представителей Родов помельче — молча, но очень старательно делали умные лица. Как будто у них уже запор неделю.
— Господин Вавилонский, — снова завёл своё граф-нытик (как я его про себя окрестил), — но ведь это же просто кощунство! Представьте: радары на фоне готических шпилей моего замка! Это же всё равно что приделать пушки к карете.
— И что? — с недоумением посмотрел на него Оракул, делая очередной глоток кофе. — Вы считаете, что современные крылатые ракеты оценят вашу эстетику и облетят стороной?
Граф побледнел. Скала чуть заметно улыбнулся. А я мысленно поаплодировал Николаю Михайловичу: умеет старик разрядить обстановку, пусть и не самыми дипломатичными способами.
Но больше всего меня сейчас забавлял граф Голодрига — типичный представитель «старой гвардии»: пузо, лысина, золотая цепь на шее толщиной с якорную, и вечно недовольное выражение лица. Именно он начал брызгать слюной, возмущаясь присутствием на нашем «военном совете» начальника коммунальных служб.
Да-да, вы не ослышались. Афанасий Николаевич Борщов — лысоватый мужичок в скромном костюмчике, с лицом, на котором навсегда застыло выражение вселенской усталости (видимо, работа такая), сидел на краешке стула и изо всех сил старался слиться со стенами.
— Прошу прощения, господин Вавилонский, — пафосно произнёс Голодрига, поправляя свой галстук, — но я не совсем понимаю, что здесь делает этот человек? — он брезгливо кивнул в сторону Борщова. — Мы тут, вроде как, вопросы государственной важности решаем, а не обсуждаем, когда мусор вывезут!
— А вы, граф, похоже, считаете, что мусор сам себя вывезет? — я заметил в потолке небольшую трещинку, оставшуюся после встречи с Ликвидатором, и щёлкнул пальцами, чтобы она «затянулась». — Или что трубы в городе сами собой чинятся? Афанасий Николаевич, между прочим, знает этот город получше нас с вами. Он знает каждую трубу, каждый люк и подвал. И в отличие от некоторых, — я многозначительно посмотрел на Голодригу, — он не бежал, когда запахло жареным, а остался и навёл порядок в коммунальном хозяйстве после всего того бардака, что устроил бывший князь и его подельники.
— Но он же работал на Бобшильда! — возмутился Голодрига. — Говорят, он там такие схемы мутил с трубами…
— Говорят, в Москве кур доят, — вмешался Оракул, доставая из папки потёртое досье. — Так, слушаем сюда, господа хорошие. Афанасий Николаевич Борщов. Возраст — пятьдесят два года. Образование — высшее техническое, сантехник восьмидесятого уровня. В прошлой жизни — вероятно, бобёр-переросток, судя по любви к гидротехническим сооружениям, — тут Соболев с усмешкой добавил: — Но это не точно, в досье об этом ничего не сказано. При Бобшильде действительно занимал должность заместителя начальника по коммунальным вопросам. Но! По имеющимся данным, в крупных хищениях лично не замечен. После бегства бывшего князя взял на себя руководство всей системой ЖКХ, предотвратил полный коллапс городского водоснабжения и заодно закопал в асфальт пару особо рьяных воришек из бывшей администрации. Не буквально, разумеется, — Николай Михайлович поднял глаза на Борщова. — Или буквально?
Афанасий Николаевич только устало вздохнул.
— Это слухи, — сухо сказал он. — Хотя стоило бы.
— Короче, пока все занимались своими делами, он город от полного затопления дерьмом спасал. Резюме: профессионал со связями в нужных местах (подвалах, чердаках, коллекторах), знает каждую трубу в Вадуце, как свои пять пальцев. Компетентен. Надёжен (относительно). Лояльность к новому режиму — присутствует (особенно после того, как ему зарплату повысили). Рекомендую к использованию по назначению.
Голодрига заткнулся, надулся, как индюк, но возразить не посмел. Все знали — если Оракул сказал «надёжный», значит, так оно и есть. Этот старик обман за версту чует.