А потом еще говаривали, что та церемония слыла по-настоящему особенной — и яркий парад, и оглушающий гимн на всю округу, и трогательные проводы с плачущими девами, и мудрое напутствие кардинала. Да, великолепное отплытие! В реальности же… В реальности кроме лютого серого мрака да сырой мороси никто их и не провожал.
Утомленный послушник, едва стоял на своих двоих, опираясь на ограждение кормы и придерживая повязку, закрывающую пол лица. Голова закружилась, а ноги подкосились. Он собрал волю в кулак и последний раз оглядел угольно-черный песок побережья. Повернул голову жадно застыл на высокой фигуре, мигом узнав ее из сотник других…
Эколт держался за трос палубы соседнего когга, крепко сжимая кулак. Смотрел на молодую парочку рядом с пристанью: белокурая девица напротив коренастого кавалера. Тот пожал плечами и показал в сторону Ами. Дева зычно зарыдала, а затем свирепым галопом удрала в каменные джунгли крепости; вдали болталась косичка на золотистых локонах. Рыбий хвостик.
Щеки Амеона заблестели, а тревожное внимание переместилось на дрожащего фантома. Их глаза пересеклись — поневоле пришлось выдавить хотя бы жалкую улыбку. Фантом же спокойно отвернулся и поковылял в трюм.
Межконтинентальное течение из теплых вод Безызвестности удачно подтолкнуло парусное судно, правда и не смогло сопровождать его дальше — в северо-западном направлении. Однако кораблю и тут сопутствовала удача: щедрый ветер, словно невидимой дланью толкал парус вперед, и когг огибал Краиндорский полуостров почти мимолетно. По такому счастливому стечению обстоятельств корабль «Одинокий странник» оказался в порту Сарморы гораздо раньше намеченного срока.
А в том, что это именно Сармора сомневаться не приходилось: огромная башня в центре города возвышалась над остальными постройками, ее пытались догнать узенькие шпили Великого собора Владыки, у которого на крыше красовался здоровенный каменный додекаэдр. Повсюду шуршали бирюзовые гербы с белым изображением убывающего полумесяца и четырьмя пятиконечными звездами по углам — давний символ религиозного поселения.
Хотя по большей части превалировали бежевые тона, так как строения выкладывали преимущественно из крупных блоков мрамора. Добыча велась неподалеку. А если заглянуть еще глубже, то и горизонта не найдешь: вместо необъятного простора голубого неба тянутся заснеженные верхушки гор, из коих одна выделяются особенно. «Сердце Бога» — не иначе, как правда, да и народ лгать не станет. Очевидно, что вершина выдалась уж слишком относительно своих меньших собратьев. Крепость Ярхард проделана как раз в этой горе.
— Город заложен прямо у подножия хребта… — гордо объяснял капитан, показывая на каменный массив горизонта. — Согласитесь, умно: и северный ветер не помеха, и с суши не подберешься благодаря ответвлению Фрумквайта на востоке.
Прохладная стужа окутала со всех сторон, даже зенитное солнце не могло пробиться через белую мглу хлопьев снега. На соседней пристани рабочие закатывали бочки с селедкой.
— Не нравится мне этот запах, — угрюмо раздалось в воздухе.
Торхада все время мутило в дороге, дня не проходило без его мучительных вздохов и быстрых спринтов к ограждению палубы. Иногда бугай не успевал добежать. Вот тогда веселье начиналось у всех пассажиров… Но надо ж было еще и вяленой рыбой отравиться на второй неделе их сказочного круиза! Не удивительно, что громила выглядел таким уставшим и истощенным. Они все очень устали.
— Поверь, — сухо бросил Туорэм и первым принялся спрыгивать на причал, — это меньшее, что тебя будет трево…
«Вот, сука!»
Бом, хруст! Именно с таким звуком его скула встретила радушные объятия пристани, когда нога подогнулась. В шее щелкнуло несколько позвонков, травмированное плечо прошил безжалостный спазм, швы растянулись. Он распластался на влажных досках с гримасой ужаса, сжал кулаки до белеющих костяшек.
— А-а-а!
По толпе сзади прокатилась волна оглушительного хохота.
— Верю, — насмешливо бросил гигант, и приподнял его могучей рукой за шкирку, как котенка, — теперь верю!
«О-о-о, — Тури тоже хотелось смеяться, если бы не мешало перебивающее чувство боли, — мне показалось или он издевается? Неплохо. Значит, он умеет не только молчать, блевать и ломать кости… Он еще и юморист!»
— Да, — просипел Туорэм на выдохе, и едва не упал на колени, — я могу быть весьма убедительным.
Величественный страж стоял в конце пристани и любезно махал рукой, зазывая сошедших к себе. Издали он смотрелся громадным приветливым титаном, почти как Торхад. Разве только, что Торхад не был приветливым… Но вблизи Тури удалось рассмотреть стража получше: теперь он предстал скорее тощим, а радушная гримаса сменилась на суровую тень под надбровными дугами — железный блеск сизых огоньков.