— Шкура? — Смысл слов ускользал. — Леопард?
— Он и есть ожившая шкура. Не зря же пишут лекари, что лучше на леопардовые шкуры не ложиться, ибо они нагоняют страх на человеческую душу. — Ещё один вздох.
Сун Юньхао плотно прижал руку к груди и медленно сел.
Он не мог призвать Гунпин, даже почти не чувствовал её, но боль унялась. Это тоже было странно — неправильно, если только не наступило уже утро, но оно никак не могло наступить, не тащил же неожиданный спаситель его бесчувственное тело несколько часов до рассвета. Или…
Сун Юньхао повернул голову.
Нет, ребёнком незнакомец не был, просто небольшой рост и некрупное сложение обманывали глаз. Юноше сравнялось уже лет шестнадцать или семнадцать, а может, даже и побольше. Лицо тоже было совсем юное, тоненькое и чистое, но зато голос, пусть и высокий, — несомненно, мужской.
А впрочем — всё равно мальчишка.
— Как ты отогнал зверя? — спросил Сун Юньхао.
— Талисманами. Новая партия лучше действует. Но у меня почти закончилась бумага.
Полутёмная комната, на полу которой они оба сидели, походила на хозяйский кабинет. Обставлена довольно скромно — но и усадебка эта была для господина Лю всего лишь местом загородного отдыха. Только шкаф ломился от безделушек, но Сун Юньхао не отличил бы настоящие редкости от дешёвок с рынка. Был ли среди них источник силы, тоже не смог бы сказать: тёмная ци пропитала всё кругом.
Кистей на столе имелось в изобилии, но вот бумаги Сун Юньхао действительно не заметил.
— Там вроде бы есть книги, — он кивнул на шкаф.
— Это кощунство какое-то — драть книги на талисманы.
— Лучше умереть?
— Ну, если будет совсем худо… Может, лучше вы с утра заберёте дао со двора?
Горел один из трёх подсвечников, самый маленький. Фонарь стоял в углу потушенный.
Вся комната уже была обклеена талисманами, в основном со знаками «гром» и «свет». Ничего особенного, простейшая магия, но чертила талисманы рука твёрдая и привычная.
Юноша завозился в волосах, поправляя деревянную шпильку. Носил он зелёный халат, скромный и не новый уже, но довольно приличный. На крестьянина юноша уж точно не был похож, да и руки, насколько Сун Юньхао успел разглядеть, — тоже слишком чистенькие и слабые. Нищие заклинатели частенько обходятся без меча, но для заклинателя из простого люда он слишком правильно говорил и слишком любил книги. А для студента из бедной семьи — слишком удачно швырялся талисманами.
Никакой тёмной ци от него не исходило, но его повадки не укладывались до конца ни в одну из привычных для Сун Юньхао человеческих категорий, и это было неприятно сознавать.
Сун Юньхао поднялся на ноги. Юноша пристально следил за каждым его движением.
— Вы же не очень сильно ранены? — Он улыбался, но глаза оставались тревожными.
— Нет. Пустяки.
— Тогда почему во дворе вы потеряли сознание? Только не говорите, что из-за моего талисмана.
— Старые раны, — отрезал Сун Юньхао. Непохоже, чтобы этот ответ удовлетворил собеседника, но и у самого Сун Юньхао было много вопросов к нему:
— Ты из семьи господина Лю?
— Кто такой господин Лю?
— Хозяин этой усадьбы. Лю Ифань, купец.
— Я даже не знал, как его зовут.
— Тогда что ты здесь делаешь?
Юноша медленно встал. Он прихрамывал на левую ногу — вот почему его движения на веранде показались неуклюжими.
— Понимаете… — начал он, разводя руками и неловко улыбаясь.
— Ты человек или нечисть? — бросил Сун Юньхао.
— Конечно, я человек! Испытайте меня, если не верите. — Он слабо вскрикнул, когда Сун Юньхао схватил его за запястье и нарочно стиснул сильнее, чем было нужно, чтобы прощупать пульс. — Ох, больно же!
Сун Юньхао ошибся: мозоли у юноши были, но явно не от меча.
Духовные силы, пусть и невеликие, имелись. Обзаведись он мечом, то с трудом всё же поднялся бы в воздух, но пролетел бы в лучшем случае не больше одного ли. Вот на талисманы духовных сил хватало — в сочетании с могуществом самого знака, он, пожалуй, и впрямь сумел бы отогнать ожившую леопардовую шкуру, если бы вывел что-то посложнее обычного «грома» и «света».
— У тебя есть золотое ядро. Ты из мелкого клана? Или из бродячих заклинателей?
— Можно и так сказать. Понимаете, мы с наставником долго жили в уединении — я только недавно спустился с горы.
— Имя?
— Чжан Вэйдэ.
— Наставника!
— Чжан Шэнь. Я сирота; наставник дал мне своё имя…
— Не знаю такого.
— В Поднебесной много Чжанов, — Чжан Вэйдэ отнял руку.