А отец ему такие слова на это:
— Был бы ты, Иван, поумнее, тогда свою должность понимал бы иначе. Должность у тебя самая почетная, морская. Что есть кок? Кок есть на корабле первый человек. Боцман, комендор, кок, рулевой, сигнальщик — это всё корабельная служба, и ты, дурак, должен гордиться, что здесь, на суше, носишь корабельное звание.
Правильные слова, возражать не приходится. Замолчит сын и от’едет ни с чем. А про себя думает: «Так-то оно так, а все же скучно в тылу. Ребята, вон, медалей, орденов понабрали, а мне хоть уполовник вешай на грудь…» Вздохнет и опять принимается борщ варить.
Но дело свое хорошо выполнял, на совесть работал. В лепешку разобьется, а сварит обед на славу, хоть в салон подавай. Потому — совесть перед товарищами имел, да и отца, конечно, побаивался. Ну-ка, привез бы он плохой обед на позицию — что бы ему тогда отец сделал?
И никогда не опаздывал. Всегда вовремя доставлял. Иной раз — батальон в бою, дорога простреливается, ехать нельзя. Для таких случаев у кока термосы были наспинные. Укроет свой камбуз, а сам ползком в термосах обед разносит. А про себя мечтает: «Вот бы сейчас где-нибудь в лощинке немцев десяток на меня навернулся! Вот бы я с ними схватился». Но так ни разу немцев и не встретил. Мины, правда, бывало, что и рядом рвались; даже термос однажды осколком попортило. Очереди пулеметные, бывало, над самой головой проходили. Да это что, разве это — дело для настоящего моряка! Это все шутки. Ты ему подавай морской бой, а уж если на суше — тогда атаку. Морская душа — она разворота широкого просит, на мелководье томливо ей.
Так вот и служили они, отец и сын Карповы, и оба — Иваны Ивановичи. Сначала под Таганрогом воевали, потом под Бердянском. Геническ прошли и остановились аж у самого только Перекопа, у крымских ворот.
Горит матросское сердце, ровно каленым железом кто его гладит! Севастополь ведь рядом! Ветерок с юга потянет — севастопольский ветерок! Птица с юга пролетит в небе — севастопольская птица! До того распалились матросы — нет им никакого удержу. Который раньше самый тихий в батальоне был — теперь дерется, как лев: севастопольский запах чует.
Сын опять к отцу пристает:
— Тятя, поговори с командиром, чтобы меня перевели на передовую.
— Не буду я говорить с командиром. Людей без хорошей пищи оставлять нельзя, а заменить тебя некем. Такого старого мастера насчет борща у нас в батальоне нет.
— Тогда я самовольно уйду. Пусть потом делают, что хотят.
Отчитал его отец, как полагается, за эти слова, даже поучил малость — раза два по шее. С тем и поехал сын в тыл — борщ варить.
В тот же день вызывает отца командир.
— Так и так, — говорит, — вызвал я вас, Иван Иванович, товарищ Карпов, по важному делу. Получен приказ обязательно сегодня же ночью достать «языка». Во что бы то ни стало, а достать надо. Решил я послать к немцам в тыл самых отборных людей, а вам, как старому моряку, поручено над ними командование.
Морской ответ известный: «Есть! Будет выполнено!» Руку под козырек, кругом — и пошел.
Ночью отправились они к немцам в тыл — пять матросов и с ними Карпов Иван Иванович, который отец. Что уж они там делали на фашистской стороне, как действовали, в точности сказать не могу, но только вернулись на рассвете с тремя немцами.
Поздравил их командир:
— Спасибо за службу. Представлю всех к награде, а вас, Иван Иванович, товарищ Карпов, в первую очередь.
Вызывает писаря. Приказывает ему:
— Сегодня же на Карпова Ивана Ивановича приготовить все бумаги для награждения и отправить в штаб.
Через неделю или, может, около того поехал сын, который кок. на склад за продуктами. А там же и штаб находился, в одной деревне.
Получил, значит, он продукты, погрузил на повозку, тронулся в обратный путь. Вдруг нагоняет его знакомый боец.
— Карпов! — кричит. — Где ты пропадаешь, туды-растуды! Там в штабе генерал-майор тебя требует. Полчаса уже ищем, с ног сбились!
У парня сердце так и оборвалось. А боец торопит:
— Беги скорей. Твою повозку я покараулю.
Подлетает наш парень к штабу. Пот с него — градом, как в бане. А генерал уже садится в машину, шофер газ дает.
Вытянулся перед генералом. До того запыхался, что и отрапортовать по форме не может.
— Товарищ генерал! — А голос — как мочалка на ветру. — Товарищ генерал, боец Карпов такого-то батальона по вашему приказанию явился!
— А я уж совсем уезжать собрался. Думал, не найдем вас, товарищ Карпов, — генерал ему отвечает. — Спасибо за службу, товарищ Карпов! Поздравляю с высокой наградой!