В тот момент по выражению лица моей хозяйки было видно, что ей противно, что к ее коже прикасается эта туфля, ведь у госпожи была изумительная упругая плоть, ее смуглая кожа была чистой и гладкой, а каждый удар гибкой туфли оставлял красную отметину. Дамы опасались громко шуметь, поэтому порка была не слишком суровой, однако моя госпожа все равно с непривычки дергалась и стонала.
Когда меня позвали, а я, будь уверена, к тому времени уже отошла на некоторое расстояние от этой комнаты, хозяйка была вся красная и на взводе. Войдя в комнату, я сделала вид, что ничего не заметила, поэтому моя госпожа вряд ли догадалась, что я наблюдала все происходившее. Старая ведьма леди С. уже обулась и направилась к своим комнатам с таким строгим и суровым видом, будто в жизни своей не была замешана ни в каких проделках. «Этим дело не кончится», — сказала я себе и оказалась права, поскольку ты знаешь, моя дорогая, как розга разжигает страсть в тех, кто ею пользуется.
Некоторое время спустя подобное повторилось снова, но на этот раз в комнате госпожи собрались уже три женщины, которые по очереди ложились под розгу, а потом применяли их сами. Для этого случая моя госпожа своими руками сделала розгу из тонкого китового уса, и, должно быть, это была жгучая штучка, судя по тому, как неловко присаживались дамы после ее использования.
Эти развлечения продолжались какое-то время, и вот однажды утром госпожа приказала мне собрать ее с большей тщательностью, чем обычно. В то утро длинная процессия, состоявшая практически из всех молодых дам, гостивших в замке, направилась к графу с забавной просьбой: они желали, чтобы в их распоряжение отдали курительную комнату, которая лучше других подходила для их нужд. Естественно, господам не хотелось уступать такое уютное местечко, где можно отдыхать и развлекаться по своему усмотрению, не боясь быть потревоженным. Однако у дам были веские причины на то, чтобы заполучить именно эту комнату.
Но я слышу звук колес и значит скоро понадоблюсь моей госпоже, так что сейчас у меня не достает времени, чтобы рассказать тебе, для чего им требовалась эта комната. Как только у меня появится свободный часок, я снова тебе напишу, так как из всей этой затеи получилось нечто очень забавное. Твоя любящая подруга,
Маргарет Энсон
P.S. В следующих письмах я буду вести свой рассказ так, будто все еще живу в замке Флорис и участвую в развлечениях тех дней.
Письмо второе
ЦЕРЕМОНИЯ ПОСВЯЩЕНИЯ
Дорогая Мэрион!
С того момента, как я написала тебе, у меня не было ни одной возможности снова взять в руки перо. А все потому, что моя госпожа болела. Она говорит, что это невралгия, хотя, как по мне, так дело в очередной вспышке раздражения. Хотя это не важно. Но вот у меня наконец-то появилась минутка для себя. На чем я в прошлый раз остановилась? Ах да, вспомнила! Я написала о том, как дамы попросили графа отдать в их распоряжение курительную комнату.
В конце концов они получили ее, а мужчинам пришлось искать себе новое пристанище. Это вызвало множество шуток и веселья, граф сначала предложил дамам выбрать любое другое помещение в замке, но им хотелось заполучить именно эту комнату, и они своего добились.
Курительная комната представляла собой пристройку к задней части замка. При ней имелись две прихожих, в одной из которых мужчины раньше оставляли шляпы и трости, а другая была обустроена под уборную. Из каждой из этих прихожих в комнату вела отдельная дверь. Внутри комната была отделана роскошными обоями в темно-красных тонах с золотом и обставлена резной мебелью из черного дерева. В противоположной от двери стороне комнаты было устроено огромное ложе, покрытое подушками. Дамам оно показалось очень удобным, и они сделали его председательским местом. Ушло несколько дней, чтобы приготовить комнату для их занятий.
А тем временем одна из дам, княгиня З., русская дворянка и блистательная красавица, поехала в Париж. Она не позволила никому сопровождать ее, хотя любой мужчина в замке был бы рад пойти за ней на край света, чтобы прислуживать ей. И это нисколечко не удивительно, потому что она была очаровательной крошкой, изящной и обворожительной. Как и моя госпожа, она была брюнеткой, лишь на тон посветлее, и ее шелковистые каштановые волосы ниспадали на плечи самыми прелестными локонами, какие мне только доводилось видеть. Она их никогда не укладывала по моде, так как очень ими гордилась, и совершенно правильно делала. Говорили, что у нее самая маленькая ножка в Европе, и, похоже, что это было так, потому что ее туфельки были похожи на обувь ребенка. О княгине ходило множество разных слухов, и всем было известно, что ее красота угрожала спокойствию души императрицы или императора, и именно поэтому она гостила в замке графа де Флориса, а не при дворе.