– Джерри, все нормально? – спросил Фехху, почуяв неладное.
«Нет», – хотела сказать я, но не успела.
Кто-то схватил меня сзади, прижимая к носу тряпку с сонной жидкостью. Последнее, что я увидела перед тем, как отключиться, – это то, как чужак призывает серое колдовское облако, и старый добрый Фехху, вставший было в боевую стойку, засыпает и падает на газон.
Взрывы хохота из обеденного зала сделали его падение совсем беззвучным…
30
Заклинатель в алом
Pedibus timor addit alas.
«Страх придает ногам скорость».
Я открыла глаза и обнаружила себя в сырой старой камере.
Влажные шершавые стены, каменный пол. Обитая железом дверь с квадратной решеткой в центре. Никаких вещей – только жестяная койка на колесиках, на которой я и очнулась.
Кажется, это тюрьма.
Мои руки были связаны за спиной, но я избавилась от веревок сразу же, как только к онемевшим пальцам вернулась чувствительность. Подойдя к двери, я выглянула наружу. Коридор пустовал, только на стенах чадили факелы и виднелись не читаемые из-за сажи рисунки. Я попыталась рассмотреть их – изображения явно были очень древними, – но без толку.
– Хей! Выпустите меня! – Я несколько раз хорошенько ударила по двери.
Конечно, просьба наивная – но что еще орать в таких обстоятельствах? «Прием-прием?» «Я вас уничтожу?» Просто визжать без словесного выражения?
Впрочем, никто все равно не отвечал.
Я пыталась расковырять дверное полотно, чтобы подцепить какую-то щепку и взломать замок, но это не привело к успеху: только пальцы стерла в кровь. Я простукивала стены, искала шатающиеся камни, долбила койкой о дверь.
Тишина. С каждой минутой мне становилось все страшнее. Именно из-за этого – из-за пустоты, отсутствия действия…
Наконец я забилась в самый дальний угол камеры и, обхватив колени руками, замолчала.
Колдун, похитивший меня в Джинглберри, был мне незнаком. Но шрамы на лице и красный костюм напомнили мне рассказ пурлушэма: заклинатель, пришедший по душу рёхха-павлина, выглядел именно так после нападения Врага.
Шли часы. С легкими хлопками факелы в коридоре один за другим потухли, погрузив меня в темноту. Мне казалось, что с каждой минутой шрамы на спине становятся горячее, будто плавятся. Но я не знала, в чем причина: в моем страхе или в том, что Враг действительно где-то рядом.
Забавно: в какой момент в моей голове он стал Врагом с большой буквы? И что ему надо? Ведь прежде охота на нас сводилась к желанию немедленного убийства.
И очень интересно, как там Тилвас и Мокки. Они знают, что меня похитили? По идее да: Фехху был свидетелем. Но также есть вариант, что Мокки успел проснуться и, ненавидя весь мир и себя в особенности, свалил в неизвестном направлении прямо через окно: тогда Бакоа может и не подозревать о случившемся.
Я не уверена, что Тилвас станет искать его.
А меня? Меня станет?..
Да. В этом я не сомневалась. Как минимум я нужна ему для ритуала подселения: я – лучший кандидат из имеющихся. Мокки не сможет помочь ему, как бы ни хотел, а поймать для роли какого-то левого танцора или гимнаста – не вариант. Ни за какие деньги чужой человек не сможет сделать все с нужной степенью хладнокровия и самоотдачи.
Тилвас Талвани… Любопытно, а с каких пор я настолько не чужой человек артефактору, что всех прочих считаю неподходящими для ритуала? Как так случилось, что за время нашего путешествия самоуверенный аристократишка оказался тем, чью жизнь я собираюсь агрессивно спасать, если надо – ценой жизни собственной?
Так. Стоп. Последняя мысль только что стала откровением и для меня тоже. Пока не проговорила мысленно – и не думала об этом.
То ли моя драматургическая душонка просто жаждет уже сдохнуть наконец ради какой-нибудь великой цели. То ли я так мало общаюсь с людьми, что первый же незнакомец с похожим прошлым умудрился вызвать у меня стойкую привязанность. То ли мне действительно близок Талвани.
И я не имею в виду в узком романтическом смысле. Я имею в виду: глобально. По-настоящему.
Мне важен Тилвас. Кажется, это стоит признать, и чем быстрее, тем лучше. Не так много элементов нашего мира имеют свой уголок в моей циничной душе: архаичная литература, рассветные пляжи, университетская жизнь и цветочная лавка Жана Герани, возможность что-то играть и лгать (ограбления тут неплохо вписываются, а театральные постановки – еще лучше), память о моих друзьях и родителях, старые библиотеки, тайны, Мокки Бакоа.
И вот теперь еще Тилвас.
Ну офигеть.
Тесновато становится!
Моим размышлениям пришел конец, когда факелы вновь разгорелись, на сей раз пугающе-синим цветом, и я услышала шаги в коридоре.