Оказывается, у воздуха имелись запах и температура. У самого меня обнаружились прекрасные пальцы, уши, ноги, тридцать два крепких белых зуба. Когда я касался предметов, я ощущал их гладкость или шершавость, жесткость или мягкость. Мир материи был моим личным подарком, и мне не терпелось его развернуть. Все шуршащие слои, один за другим.
Личность Тилваса Талвани – сосредоточенная, рафинированная – ушла на задний план при моем подселении. Я был куда сильнее испуганного умирающего мальчишки. Я затолкал его в самую глубину, в дальний угол сознания.
Сдержанный джентльмен превратился в обожающего нарушать правила весельчака. Как по мне, я позволил этому зануде наконец раскрыться.
Мы вернулись в Пик Волн. Мы обманули Орден Сумрачной Вуали. Мы зажили на полную катушку – я обнаружил в морской столице тысячи других людей. Это было потрясающе. Столько возможностей с каждым из них. Первое «Привет» – и ты никогда не знаешь, во что оно превратится дальше. Дружба. Флирт. Драки. Ненависть. Интриги. Игры. Партнерство. Обманы.
Из родового замка Крыло Заката мне писали, что бабушке Тилваса плохо в последнее время, стоит приехать. Но у меня не было времени и желания навещать чью-то бабку. Я дышал в унисон со столицей, я не мог оторваться от пульсирующей жизни Пика Волн.
«Ты была права, бабушка, – написал я в Крыло Заката почерком Тилваса Талвани. – Общество и люди – это прекрасно. Куда прекраснее дара».
«Я не говорила ”общество”. Я сказала тогда другое слово, Тилвас», – пришло от нее.
Мне было лень вспоминать.
Именно в те первые месяцы после Нчардирка родилась моя репутация «шалопая». Заслуженная.
А потом однажды после бала у наместника Исцинари я узнал, что бабушка и дедушка Тилваса умерли. Точнее, умерла бабушка, к чему все и шло. А дед выпил яд, потому что не хотел жить без нее.
«Мы любим тебя, Тилвас», – было написано в его прощальном письме. «Жаль, что ты так и не приехал», – как будто бы читалось между строк.
Я почувствовал… Я не знаю, как это описать. Ярость? Отчаяние? Стыд? Боль? Непонимание, за каким гурхом я это чувствую?
Личность Тилваса слабо билась где-то в глубине меня. Я испытывал смутное волнение, подобного которому пока не возникало у меня в нашем симбиозе, чего бы мы ни делали в столице. Я собрал вещи и поехал в Крыло Заката.
И там, едва моя нога переступила мшистый порог древнего замка, Тилвас взбунтовался.
Он подавил мою личность. Захватил тот круг света в голове, из которого, как мне казалось, я живу и действую с момента подселения. Как безумный, совсем не похожий на того немногословного и бесстрастного студента, каким он был раньше, Талвани промчался по замку, срывая гобелены, рыча, распугивая слуг. Он нашел невидимых сущностей, живших здесь испокон веку, тех, с кем разговаривал еще в детстве, пугая нянек, он пленил их заклинаниями, он потребовал:
– Верните их. Пусть они вернутся. Найдите их искры. Верните их. Я приказываю вам.
Но духи не могли помочь молодому хозяину замка.
И тогда Тилвас Талвани остановился перед старым зеркалом в замковом фойе. Он сжал медальон двуглавого ворона. Он посмотрел своему отражению – мне – в глаза.
– Пришло время тебе поработать, пэйярту.
То, как он сказал это, заставило меня зауважать своего ferkhen, которого прежде я считал лишь телом.
Мы отправились в кедровую рощу возле бегущей воды, на скале неподалеку от замка – в таких местах, Тилвас знал это, мощь пэйярту возрастает. Там Тилвас Талвани попробовал использовать мою силу, чтобы вернуть семью с Той Стороны. Деревья ломались и гнулись. Тучи нахлынули с моря, топя Шэрхенмисту в густой черноте. Со скалы вниз срывались камни, фамильный замок стонал, одна из башен обрушилась.
Ничего не вышло. Это вне человеческих сил, вне сил рёхха – вернуть погибших.
Талвани упал на камень, он рыдал, сотрясаясь, и дождь тугой серой стеной скрывал колдуна от мира.
Но пусть Тилвасу не удалось возродить мертвых, он сумел тогда сделать кое-что другое. Он достучался до меня. Ему было так плохо, что я, живущий в нем, будто перерождался внутри этой боли.
Тогда, на скале, Тилвас вдруг с острой ясностью понял, что люди – это действительно самое важное. Важнее дара.
А я понял, что важность людей – это не власть над ними. Не игры. Не обладание.
Важно совсем другое. Это и те, кого ты любишь.
И кого у Тилваса Талвани теперь не было. И тем более не было у меня, Белого Лиса, сколько бы веков я ни жил на земле.
Вот в тот момент мы объединились по-настоящему.