— Она с самого утра так, — она поставила на столик перед механиком чашку с холодным чаем. Юфи не глядя взяла её и одним глотком выпила почти половину.
— Что она рассчитывает? — Лени заглянул в планшет, но в скоплении светящихся циферок всё равно ничего не понял.
— Время сна Элисии, — ответила сама Юфи, всё ещё не отрывая взгляда от своих расчётов. — Хочу понять, когда она проснётся.
— Она просто волнуется, и ей надо чем-то занять голову, — пояснила Силико, получив от Юфи обиженный взгляд.
— Между прочим, я закончила, — она резким движением развернула планшет к ним той стороной, на которой всё было цветным и красивым, — и даже запустила обратный отсчет.
Цифры на планшете действительно бежали в обратную сторону.
— Пять часов, сорок восемь… сорок семь минут? — переспросил Лени. Он не в первый раз видел электронные часы, как называла их Юфи, но с обычными ему всё-таки было проще.
— Лучше бы это была магия, которая её разбудит, — задумчиво сказала Силико, — но и так неплохо, определённость хотя бы. Интересно, успеет ли Аллен к этому времени вернуться?
***
— Умеешь ты выбирать места для встреч, — фыркнул Аллен.
Погода стояла ясная и солнечная, ветер шелестел кронами деревьев и доносил сюда звуки суматошной Небесной гавани и птичье пение. Это всё было слишком живым антуражем для кладбища, но кто сказал, что оно обязано быть мрачным?
— Допустим, здесь я могу погрустить об упущенных возможностях, — уклончиво ответил Лайт.
— До сих пор считаешь перспективу оказаться в гробу упущенной возможностью? — Аллен вздохнул, почти страдальчески и даже несколько чересчур театрально.
— Всё, что угодно, можно считать возможностью, имеет значение лишь то, как ты на это смотришь, — уклончиво ответил Лайт.
Вообще-то Аллен, уладив дела с советом и орденом рыцарей храма, просто хотел перед отправлением обратно в Ведьмину топь навестить Лайта и убедится, что с ним всё хорошо. Он планировал зайти в гильдийский дом Фрихет, но Лайт в письме, принесённом почтовой птичкой, настоял на встрече именно здесь.
— Если тебя выгнали из Фрихет, я мог бы зайти к тебе домой, — сказал Аллен, как бы подводя итог своим мыслям.
— Меня не выгнали, — Лайт усмехнулся почти торжествующе, — даже сказали, что я теперь снова офицер. А потом заставили писать отчёт. Коварные люди! Так что я сбежал под благовидным предлогом. Как же хорошо, что у меня есть такой любящий и заботливый младший брат.
— Которого ты используешь, чтобы сбегать от работы, — Аллен посмотрел на него укоризненно, но Лайт лишь невинно улыбнулся. — Кстати об этом, ты ведь…
— В порядке? Да, в полном. Настолько, насколько я вообще могу в нём быть, — он вдруг стал странно, почти неестественно серьёзен. — Я больше не вижу кошмаров, вообще никаких снов не вижу, но это к лучшему. Кажется, какая-то часть меня тоже осталась там, и не сказал бы, что я не рад нашему расставанию. Но, что важнее, ты сам…
— Тоже в порядке, — губы Аллена тронула лёгкая полуулыбка. — Мне легче без своей силы, тосковать по ней я уж точно не буду, и… Лайт, не сиди на моей могиле, имей совесть.
Лайт усмехнулся, он действительно успел присесть на надгробие пустой могилы, где было высечено имя Аллена. И вставать с него, кажется не собирался.
— Знаешь, надо бы убрать эту штуку, — сказал Лайт, стукнув по надгробию каблуком ботинка, — она начала меня раздражать. Кину её куда-нибудь в кладовку, однажды всё равно пригодится.
И пожалуй, только Лайт мог так широко, искренне и насмешливо улыбаться, произнося подобные слова.
***
Ноэ смотрел на воду, на то, как по ней бегут облака, на то, как ветер гонит редкие упавшие с деревьев листики, словно маленькие кораблики. Ему было спокойно. Впервые за он уже не помнил сколько лет, ему действительно было спокойно. И он сидел оглушённый этим почти забытым чувством, боящийся до конца поверить в его реальность.
Эдем подошла тихо, её шаги как всегда были не громче дуновения ветра. Он заметил её лишь тогда, когда она опустилась рядом с ним, погружая ноги в воду.
— Так тихо, — сказала она, — непривычно даже.
— В лесу почти всегда тихо, — отрешённо ответил Ноэ. он смотрел на отражение Эдем, на то как ветер развевает её светлые волосы.
— Я не про лес, — она поймала его взгляд через отражение, — а про тебя.
Ноэ оторвал взгляд от воды и с непониманием пострел на Эдем. Та лишь мягко и насмешливо улыбнулась, словно он ребёнок, не понимающий какой-то простой истины.
— Твоя сила. Раньше, даже когда ты ей не пользовался, её всегда можно было услышать. Шелест пламени, он был даже отчётливее, чем биение твоего сердца. А сейчас вокруг тебя так много тишины. Правильной тишины.
— Не думал, что это действительно так, — Ноэ смотрел на Эдем всё так же удивлённо, раньше она иногда ему этого не говорила. — Но это ведь хорошо?
— Да, — она кивнула, — но тебя всё равно что-то гложет.
Ноэ ответил не сразу, только молчание его стало тяжелее, задумчивее, отражая те мысли, что блуждали в его голове.
— Я рад, что пламени больше нет, но… — он отвёл глаза и снова всмотрелся в воду, — без него я стал слабее.
— Ты всё ещё дурак, Ноэ, и всё ещё многого не понимаешь, — вздохнула Эдем. — Например, того, что на самом деле ты стал сильнее. Если не в своём умении разрушать, то в чём-то другом. В тебе многое изменилось к лучшему.
— Что, например? — Ноэ усмехнулся, он снова взглянул в глаза Эдем. Она смотрела тепло и ласково, и это больше не ставило его в тупик.
— То, что ты больше ничего не боишься.
***
Она проснулась от дуновения свежего вечернего ветра и рыжих лучей солнца, медленно клонящегося к горизонту на западе. Это была её комната, та самая комната, которую она действительно считала своей целиком и полностью. И один только этот факт заставил сердце радостно биться.
Элисия встала с кровати, чуть покачнувшись. Голова немного кружилась, но ничего страшного. Всего лишь последствия слишком долгого сна, зато она была лёгкой и до странного ясной. Так что Элисия даже чувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей.
Подойдя к зеркалу, она поправила растрепавшиеся волосы. Одна прядь стала совсем белой, словно из неё кто-то забрал весь цвет. Собственные глаза показались Элисии чуть темнее обычного, но других изменений она не заметила. Что ж, не великая цена за спасение мира.
Стоило ей спуститься в гостиную, как вся гильдия, до этого что-то обсуждавшая, смолкла. Всего на пару мгновений.
— А я говорила, что нет в этом смысла, — довольно улыбаясь провозгласила Силико и покосилась на планшет, электронные цифры на котором почему-то бежали назад.
— Пятьдесят три секунды — это всего лишь погрешность вычислений, — возразила Юфи, выключая планшет.
— Да какая разница? Главное, что она проснулась! — воскликнула Куруми, вскакивая с места и бросаясь к Элисии.
— С возвращением, — Элисия успела перехватить взгляд Аллена, полный тепла и любви.
А уже через секунду на неё обрушилась лавина радостных голосов и объятий. Вскоре Элисия уже перестала понимать, кто и что говорит, лишь кивала и улыбалась всем в ответ. Ей просто было хорошо. И так весело, так радостно, что хотелось смеяться.
Она знала, что это ещё не конец, что в Альтере ещё много проблем, которые стоит решить. Этому миру ещё не раз понадобиться их ум и сила, их отвага и готовность идти на риск, но не сейчас. Сейчас можно наконец отдохнуть и насладиться прелестью этого мира, который они с трудом отстояли.
— Альтея всё ещё спит и видит нас во сне, — задумчиво сказала Элисия, когда стихло общее ликование, когда они сидели в гостиной и пили чай, совсем как раньше, — но теперь это хотя бы хороший сон.
Быть может, однажды она проснётся, такая же бодрая и весёлая, как Элисия сегодня, счастливая от чего-то неведомого, помня свой сон до мельчайших подробностей. Она проснётся и подумает: «Как-то даже обидно забывать такой сон. Надо бы его записать».
Тогда она сядет за стол перед окном, из которого дует свежий ветер, возьмёт в руки перо и бумагу и придумает этот мир заново.