И всё-таки, Ярослав не жаловался. Он знал – дорога долгая. Но и дорога всегда куда-то ведёт.
Кузов пикапа, в котором ехал Косой, был до отказа набит провизией и водой, взятыми из Крепости. Всё это добро не стали ни запирать, ни как-то особенно охранять – просто накрыли плотным армейским брезентом, который шуршал на ветру и вздымался на кочках.
Ярослав, устроившись среди мешков и ящиков, откинул край одного из полотнищ и, сквозь пыльный полумрак, различил знакомые по прошлой жизни рисунки на коробках и легко догадался о содержимом – свиная тушёнка. Конечно это не говяжья, гораздо жирнее и не такая вкусная, зато калорий…. Он ухмыльнулся, подумав, что от такой "роскоши" не откажется даже сам босс Ланский. Если её подогреть, конечно. Но ему и так сойдёт. А вот там лежали галеты…. Да это вообще шик, ещё и хлеб под рукой! Под другим брезентом – прозрачные бутыли с питьевой водой, аккуратно уложенные штабелями, чтобы не гремели при езде. Всё как положено: пища и вода – первейшие спутники любого выживания. Прямо ресторан, по меркам подола.
Дорога, а точнее – глиняная колея с вкраплениями давно растрескавшегося бетона, шла вглубь Уральских гор. Ехали медленно, машина потряхивала, резина визжала на острых камнях. И всё же, как бы ни трясло, никто особенно не жаловался – лучше уж так, чем шагать пешком через весь этот зелёный ад.
Дикие звери? Нет, их здесь никто не боялся. С группой шли двенадцать крепких, как дубы, бойцов из частной армии, вооружённых до зубов. Любой волк десять раз подумает, прежде чем сунуться к такой компании. А волчья стая, что недавно пыталась нападать в этих краях, давно ушла в глубь гор – отлеживаться и зализывать раны. По опыту знали: им нужен минимум год, чтобы снова навести шуму.
Куда больше опасений вызывали сами машины. Всё-таки техника – штука капризная, особенно в таких условиях. Половина солдат была натаскана на ремонт, но без запчастей толку от них было мало. Едва что-то серьёзное – всё, вставай на обочину и молись, чтобы рация доставала хотя бы ближайшего поста. И всё же, несмотря на постоянные толчки и скрипы, лучше уж ехать, чем бродить по лесам как первобытный человек.
Ярослав, к слову, не упускал возможности отомстить за унижение, когда его отправили в кузов. Он несколько раз просил остановить машину – якобы по нужде. Каждый раз это вызывало раздражение у Людвига Булавкина, но Косой смотрел на его гнев, как на дождь за окном: шумно, но сухо.
К полудню караван сделал остановку. Людвиг первым спрыгнул на землю, размял плечи, вдохнул полной грудью и радостно воскликнул:
- Черт возьми, как же хорошо выбраться из крепостной духоты! Этот ветер, этот простор – вот оно, настоящее счастье!
Один из солдат, скуривая тонкую самокрутку, поддакнул:
- Ага. Я уж думал, сдохну от скуки за этими бетонными стенами.
И в самом деле – настроение в группе было приподнятое, как у школьников в день последнего звонка. Люди улыбались, переговаривались, кто-то смеялся, кто-то показывал пальцем в сторону далёкой чащи, мол, "где-то там медведи, не иначе".
Ярослав усмехнулся. Когда он впервые выходил на охоту в Пустошь, тоже был очарован пейзажами. Только теперь знал, что спустя день-два всё это веселье сдуется, как дырявый мяч.
Булавкин подозвал всех к пикапу:
- Выходим, закусываем. Потом двинем дальше, пока солнце высоко. Нужно до вечера дотянуть до Юньского хребта. В прошлый раз мы там становились на ночёвку - хорошее место, ровная поляна, да и ручей рядом есть.
Один за другим участники экспедиции вылезали из машин. Кто-то тут же потянулся за сигаретами, другие принялись доставать сухпаёк. Солдаты закурили, пуская дым в сторону леса, лица их были довольны, как у котов у миски с рыбой.
Интересно, что Людвиг не имел формальных полномочий командовать этими бойцами. И ни он, ни Любовь Синявина, к слову, не могли себе позволить нанять такую охрану за свой счёт. Все знали: они лишь прикрытие. Настоящая миссия была у военных. А вся эта экспедиция – дымовая завеса.
Со стороны казалось, будто Людвиг и Любовь – важные шишки, у которых целая армия на побегушках. Но они-то прекрасно понимали: влиятельными их делает не власть, а полезность.
Когда Людвиг Булавкин подошёл к пикапу, он бросил взгляд на одного из своих подручных, стоявшего рядом с машиной, и негромко сказал:
- Чуть позже раздай солдатам сигареты. Мы ведь не просто так их с собой тащим.
- Принято, а сколько им отсыпать? – уточнил тот, слегка прищурившись от солнца.
- Пока что один блок. Мы же десять блоков прихватили, не обнищаем. Раздавай понемногу, с толком. Народ у нас новый, солдаты пока между собой не притёрлись. А сигарета – это, знаешь ли, универсальный способ сблизиться.