Он метнул взгляд в сторону Лёшки. Тот действительно не этого не сделал – не потому что был неблагодарной скотиной, а потому что смотрел на Ярослава с беспокойством. Проныра заметил, что брат сегодня какой-то не такой. Рассеянный, замкнутый…. И он волновался не за дополнительные занятия, а за то, что творилось в голове Ярослава.
Тем временем остальная мелюзга вылетела из класса, как черти из табакерки. Обувь скрипела по полу, сыпались веселые возгласы, кто-то уронил портфель – и вот уже школьный коридор опустел. Ну ничего, стоит им забыть какое это счастье, напомню. Мне жетоны нужны.
Ярослав проводил их взглядом и с раздражённой ухмылкой пробормотал:
- Ну и ну…. Значит, мои лекции вам не по душе? Ничего, чертята. Будет вам потом!
Наконец, был подобран ключик к получению жетонов, так что Косой был скорее счастлив, чем чувствовал обиду.
Хотя… он всё равно сел, задумался и пересчитал жетоны. Почти две недели он пахал, как вол, чтобы накопить жалкие двенадцать. А тут за пару фраз – двадцать три. В сумме – уже тридцать пять. Значит, он стал на шаг ближе к следующему уровню разблокировки – к доступу к оружию. А оружие, как он знал, может однажды спасти им жизнь. Главное теперь не уронить темп получения жетонов.
Ярослав провёл рукой по лицу, встряхнулся и подумал:
- Ну и ладно. Пусть не любят мои лекции. Пусть только не мешают мне зарабатывать благодарности. Всё остальное – второстепенно.
***
На следующее утро Косой не вышел на работу, как обычно, в свою клинику. Вместо привычных визитов к пациентам он решительно направился в школу. В груди глухо отдавало понимание – сегодня ему есть что сказать.
Он сам себе задал вопрос: зачем он вообще открыл эту клинику? Ради денег? Нет, чушь собачья. Ради репутации? Смешно. На самом деле всё было ради одного – благодарности. Не показной, не дежурной, а настоящей – той, что питала его силу, накапливаясь в невидимом счетчике разума.
А теперь, когда он точно выяснил, как можно получать жетоны благодарности быстрее, он не собирался упускать этот шанс.
***
Господин Учитель только начал объяснять тему, как взгляды учеников один за другим устремились к двери. В проёме уже стоял Ярослав, молчаливый, сосредоточенный. Он глядел в класс с холодной решимостью.
Ученики настороженно отшатнулись, как будто почувствовали что-то чужое, тревожное. Даже не страх – инстинкт, предчувствие опасности.
Сегодня Ярослав не стал говорить о выживании в диких пустошах. Вместо этого он начал с прямого, жесткого вопроса:
- Знаете ли вы, какие части тела человека самые уязвимые? Нет? Тогда слушайте внимательно.
Он начал рисовать на доске схему, а потом – почти будничным голосом – объяснять:
- Первым делом – шея. Там тонкие хрящевые кольца, трахея. Удар – и всё, воздух перекрыт, противник теряет контроль, паникует. У него нет ни сил, ни желания продолжать бой.
Некоторые ученики нервно поёжились. Ярослав продолжал, точно хирург на вскрытии, только вместо скальпеля – слова:
- Но не всё так просто. Шея – зона, которую человек инстинктивно защищает. Поэтому ударить туда тяжело. Но если вы знаете, куда именно, – выживаете вы. А не тот, кто напротив вас.
Господин учитель нахмурился. Он всегда учил ребят бороться с природой, а не с человеком. Он знал: если показать подростку волка – тот научится бояться и презирать зверя. А если научить его калечить себе подобных – рано или поздно он применит знание.
Но сегодня учитель не остановил Косого. Он слишком хорошо помнил, чем закончилась история Богдана. В таких условиях не учить – значит обрекать.
- Есть вопросы? – негромко спросил Ярослав, обводя класс взглядом.
Поднялась рука Вадима Долгих — парень был смышлёный, хоть и не отличник.
- Э… А вы откуда знаете, что там почти двадцать хрящей?.. – голос у него был осторожный, как у человека, наступившего на лёд и не уверенного, треснет ли он.
В классе повисла странная тишина. Несколько учеников нервно переглянулись.
Откуда Ярослав знает такие вещи? Кто их вообще может знать в этом забытом богом и крепостью городе? А если он сам лично… пересчитывал?
Мысль об этом заставила их вздрогнуть.
Ярослав посмотрел на Вадима, затем пожал плечами и невозмутимо сказал:
- Из практики.
Никто больше не задавал вопросов.