- Думаешь, я не боюсь? – тихо, но твёрдо сказал он. – Боюсь, ещё как. Но назад мы не пойдём, пока не выполним задачу. С этого момента мы – не военные и не охрана, а обычные беженцы. И если сорвём миссию – нам никто не позволит вернуться в крепость.
- Но этот лес… он же мёртвый, чёрт его побери! – почти взвыл Людвиг, срываясь на фальцет. – Тут даже птицы не поют…
- Все по машинам! – рявкнул Хромов так, что эхо ушло в чащу, а где-то в ответ хрустнула ветка. – Убираемся отсюда немедленно!
С того самого момента Ярослав не выпускал из руки свой костяной нож. Лёгкий, тёплый от ладони, он стал продолжением руки. Зрение словно обострилось: он видел, как в нескольких шагах по сухим листьям ползёт жук, слышал, как на дереве тихо шуршит белка. Любой звук, любое движение в стороне заставляло сердце колотиться, а мышцы – невольно напрягаться.
И хотя солнце уже поднималось над горизонтом, лес вокруг всё так же оставался холодным, влажным и враждебным.
Почему пропал труп? И куда, к чёрту, делось тело? Эти два вопроса гудели в голове у каждого, как назойливый комар, мешая думать и дышать.
Косой тоже всё не мог отделаться от тяжёлых мыслей. Если какая-то тварь способна утащить взрослого мужика, да ещё так, что и следов не осталось, то что ей мешало сделать то же самое с живыми? Ну серьёзно – могло бы прийти, пока все спят, и перетаскать их по одному, как мешки с картошкой.
Но нет. Что-то здесь было не так, и Ярослав это нутром чуял.
Все уже сидели в машинах, за исключением него самого – он устроился в кузове пикапа. Когда они только приехали сюда, колонна выглядела совсем иначе: окна опущены, кто-то напевал что-то под нос, кто-то ржал над глупыми шутками, ветер гнал в салон запах хвои и смолы. Живые, громкие, уверенные.
Теперь же – тишина. Окна задраены наглухо, словно от этого можно было спрятаться от чего-то, что бродит в лесу. Каждый верил, что стекло – это хоть какая-то защита от той дряни, что могла шастать в этих местах.
Пикап тряхнуло на ухабе, и Ярослав, привалившись к борту, проводил взглядом, как лес медленно растворяется за спиной. Ветки шевелились, листья колыхались, и в этих тихих движениях чудилось что-то хищное, притаившееся. Даже ему, привычному к дикости, стало не по себе.
Но что он мог сделать? Лишь полез в карман, достал смятый пакет с галетами и начал хрустеть ими, стараясь заглушить тревогу. Так он делал всегда: как только в голову лезли чёрные мысли – перекус, и вроде, как становится полегче. С тушёнкой всё было ещё лучше, но ели нет туалетной, будем пользовать гербовую.
Хотя, если быть честным, он не верил, что сидеть в салоне внедорожника было безопаснее, чем в кузове. Зато здесь он мог оглядеться по сторонам, держать костяной нож под рукой и, если что, соскочить и метнуться в сторону. После всего, что с ним случилось в последнее время, он был уверен в одном – в случае беды у него хотя бы будет шанс.
Никто в колонне и близко не мог угнаться за ним – разве что, может быть, Журавлёва, да и то спорно. Про её выносливость никто толком ничего не знал.
Косой, впрочем, никогда не строил иллюзий насчёт героизма. Если запахнет жареным – спасать кого-то ещё? Да он что, дурак? Пусть каждый за себя выкарабкивается.
Тем более, в качестве их "гида" его не только держали на голодном пайке, но и выставили сидеть в кузове пикапа, словно лишний груз. То, что это позволяло жрать от пуза, не считается. Потому что всё сам, всё сам. Ещё им повезло, что он до сих пор не пустил в ход свои мелкие, но весьма болезненные способы отомстить.
Машины мчались по пустоши так, будто за ними вот-вот выскочит из-за сопки трёхголовый чудовище. Людвиг Булавкин, устроившись на переднем сиденье, всё ещё уговаривал Станислава Хромова, едва те успели отъехать:
- Станислав, ну вернёмся в крепость, всё толком объясним, а? Не думаю, что твой командир настолько черствый, чтобы выкинуть тебя на мороз без разбора.
Но Хромов молчал, словно проглотил язык. Он прекрасно понимал – в его случае всё совсем не так просто. С другими, может, и обошлись бы помягче, но он и Валентин Бастон давно перешли дорогу своим начальникам. И теперь оказались в положении людей, которых выдавливают из обоймы.
Косой это заметил ещё раньше. В частной армии, где служили Бастон и Хромов, подобных "ссыльных" было немало. Когда провалилась прошлогодняя вылазка, первым под раздачу попал Бастон. Потом, когда он и Любовь Синявина настояли на его замене, в командировку отправили Хромова. Система работала просто: любимчики остаются в крепости, пьют кофе, крутят романы и играют в карты. А те, кто лишний, – топают в пустоши на самые безнадёжные задания. Кому охота покидать тёплую койку и нестись в бой посреди ночи? Только тем, кому деваться некуда.