Воины Хромова добрались до пикапа. И вдруг из кузова вырвалась тёмная, стремительная тень. Люди дёрнулись назад и, даже не сообразив, что это было, открыли огонь.
Тварь под ударами пуль отлетела, словно сбитая волной, и упала в сторону. Но тут же из кузова донёсся новый звук — ещё более мерзкий, чем прежде. Не теряя времени, Хромов и его люди обрушили на машину новый шквал выстрелов.
Щёлк! Щёлк!..
Разряженные пистолеты щёлкали всухую, будто насмехались над теми, кто ещё пару минут назад с яростью поливал из них всё, что шевелилось. Стрельба стихла – в обоймах не осталось ни единого патрона. Наш потрёпанный пикап теперь выглядел так, словно его прошили из крупнокалиберного пулемёта: кузов в мелких и крупных дырах, краска облупилась, а под машиной по камням и пыли уже тянулась тонкая струйка топлива. Кто-то, в азарте или от страха, умудрился попасть прямо в бак — оставив аккуратное пулевое отверстие.
Ярослав Косой даже не вздрогнул. Своё он знал: с таким уровнем владения оружием он мог бы лекцию прочитать, как и почему бак не взорвётся от обычной пули. Без зажигательных патронов или гранаты – хоть расстреляй весь магазин, толку не будет.
Станислав Хромов подошёл к машине осторожно, как охотник, крадущийся к добыче. Сбоку мелькнула тень, он вскинул ствол, но, увидев "угрозу", даже слегка растерялся – и, кажется, разочаровался. Из-под брезента выскочила огромная, жирная крыса, ухватившая зубами пакет с сухпайком.
- Да чтоб тебя…, – буркнул он и пнул камень.
- Стан, ты видел?! – воскликнул Людвиг Булавкин, всё ещё таращась на грызуна, юркнувшего в кусты. – Она ж… ну, с две головы человеческие будет!
В пикапе уже лежала другая – мёртвая, решето из пулевых отверстий. Похоже, нервы у всех были натянуты так, что любая тень казалась чудовищем.
"Ложная тревога", – подумал Косой. – "Но сколько ещё таких мы переживём, прежде чем начнём стрелять друг в друга?.."
Мысли о возвращении в крепость начали казаться не такой уж плохой идеей. Оставаться здесь – значило медленно сойти с ума.
И тут Ярослав невольно замер. Что-то привлекло его взгляд — на скале, откуда они пришли, прямо в лучах заходящего солнца стоял серебристый силуэт. Волк. Нет… не просто волк.
Самый настоящий царь Волков.
Глаза зверя светились, как два фонаря в тумане, и он смотрел прямо на них. Не отводил взгляда.
- Хреново дело, – тихо сказал Косой, чувствуя, как внутри холодеет. – Они вернулись… и слишком быстро.
Глава 9
Лунный свет серебрил всё вокруг, но особенно – фигуру, стоявшую на вершине утёса. Король Волков казался сотканным из света и морозного ветра: его густой мех развевался, словно шёлковые нити, а каждый изгиб мускулистого тела будто был высечен мастером-ювелиром. Глаза же – два ледяных огня – прожигали ночь и заставляли холодок бежать по спине. И это на таком-то растоянии!
Но Косой не собирался любоваться этим величием. Ему было не до красот – каждая клеточка тела кричала об одном: "Бежать!"
Как так вышло? Солдаты клялись, что волчья стая ушла далеко, за горы Урала, в сотнях километров отсюда. Там, мол, и прячутся, зализывают раны. И вот, пожалуйста – вот он, Король, собственной персоной, прямо у них на пути.
Скала, на которой тот стоял, находилась всего в каких-то десяти минутах бега для зверя. А хуже всего было то, что Ярослав не видел других волков – и от этого становилось только страшнее. Если стая рядом, они окружат людей за считаные секунды.
- В каньон, быстро! – рявкнул Косой, голосом, которому возражать было опасно.
Людвиг Булавкин, только что вытащивший из пикапа заклинивший автомат, остолбенел.
- В каньон? – он уставился на Ярослава, как на сумасшедшего. – Да ты башкой тронулся? Это ж в могилу своими ногами! В теснине нас сомнут, как мух!
- Если мы сейчас же туда не пойдём – нас сомнут прямо здесь! – резко отрезал Косой, уже прыгая к борту пикапа. Он схватил за шкирку тушу крысы, чудом уцелевшую от пуль, – увесистую, почти целую, – и, даже не глядя на остальных, рванул к чёрному провалу каньона.
Он знал, что делает. Встреч с волками у него было больше, чем хотелось бы помнить, и он знал их повадки. А главное – понимал, что лобовая схватка с Королём и его свитой в открытом поле закончится для них всех одинаково плохо.
Когда-то, при зачистке фабрики, крепостные отряды смогли перебить значительную часть волчьей стаи, и остатки ушли в пустоши. Тогда, за бронированными стенами, всё казалось просто. Но здесь, среди дикого камня и мёрзлых ветров, он прекрасно понимал: стоит замешкаться – и смерть будет хоть и быстрой, но всё равно мучительной.