Ярослав же только кивнул вниз, на землю, где возле его сапога неподвижно лежала крыса.
- Вы хотите съесть её? – спросил он спокойно, как будто предлагал отломить кусок хлеба.
Все замолчали, но каждый прекрасно понимал: окажись они на самом краю пропасти между жизнью и смертью – и крысина шкурка показалась бы им лакомством. Такая уж суровая правда.
В конвое никто не питал иллюзий, что Косой вдруг возьмёт и кинется помогать им с добычей еды. Ещё бы – до этого они и крошки ему не подкинули, обходили стороной, язвили и при каждом удобном случае подставляли. Так с чего бы ему теперь надрываться ради их пустых желудков?
Кое-кто даже мысленно обругал Людвига Булавкина:
"Ну что, трудно было тогда отсыпать Косому пару сухарей, когда кузов пикапа ломился от провизии? Смотри теперь, куда нас это завело!"
Да, тогда никто и вообразить не мог, что всё обернётся вот так. Они даже хохотали, когда Булавкин демонстративно отказывал Ярославу в еде.
А сам Косой только криво усмехался про себя:
"В этом мире каждый тянет одеяло на себя. И точка."
- Передохнём, – распорядился Станислав Хромов, хмуро оглядев тёмные склоны. – На рассвете проедем прямо через каньон. Как только выберемся, действуем осторожно. Сначала убедимся, что опасность миновала, и только потом будем думать о еде. День-два голода – ещё не приговор.
Ярослав помнил, как в городе, в голодные времена, люди глодали кору, жевали корни, а некоторые, потеряв разум от голода, хватали горсть земли… и так и уходили из жизни.
Он знал, что будет дальше. Сегодня крысу есть никто не станет. Через пару дней? Запросто. А если припрёт – и землю будут глотать, лишь бы заглушить пустоту внутри.
И тут к нему подошла Ярослава Журавлёва и молча протянула кинжал. Ярослав замер, не понимая подвоха.
- И с чего это ты мне его даёшь? – спросил он, чуть прищурившись.
- Одолжить, – спокойно ответила она.
- На каких условиях? – приподнял он бровь. В их мире ничего не происходило просто так. Любое "даю" или "беру" имело цену.
- Еда, – без лишних слов сказала Ярослава.
- Тогда мало будет просто одолжить. – Косой покачал головой. – Придётся отдать.
- Ладно, – кивнула она и, не оборачиваясь, пошла прочь.
Ярослав даже потерял дар речи. Да, всё так: с самого начала она собиралась обменять кинжал на еду, просто "одолжу" было приманкой для торга.
"С этой бабой надо держать ухо востро," – подумал он.
Кинжал оказался на удивление добротным, явно лучше любой железяки, что Косой когда-либо видел у старика Вана в его лавке. Металл играл в отблесках костра, а рукоять ложилась в ладонь так, словно была сделана под заказ.
Он убрал оружие в ножны, засунул под рукав – и вдруг заметил что-то наверху скалы. Лицо его побледнело.
- Гляньте туда…
Все подняли глаза.
В тишине донёсся странный треск – будто множество сухих щёлканий, перемежаемых глухим постукиванием. Хромов вскинул мощный фонарь, и луч, прорезав темноту, выхватил из мрака жуткое зрелище: по каменной стене ползла целая орда чёрных жуков, каждый размером с кулак.
Хитин на их спинах был испещрён странными узорами, в которых причудливо угадывались человеческие лица. Огромные жвала то раскрывались, то смыкались, и вся масса насекомых как по команде двинулась к людям. Несколько особенно резвых сорвались со стены и, шипя, полетели вниз.
Ярослав выхватил кинжал и перерезал пополам ближайшего жука, который прыгнул прямо ему в грудь. Кровь насекомого брызнула густой чёрной струёй.
- Бежим! – крикнул он, не оборачиваясь.
- Что это за хрень?! – взвыл Людвиг Булавкин, пятясь и бледнея, как мел.
Глава 10
Хотя Косой за свою бурную жизнь успел изрядно помотаться по пустошам, он никогда даже краем уха не слышал о жуках с человеческими лицами – а уж видеть такое вживую и подавно не приходилось.
Муравьи, термиты – с этими тварями он ещё умел справляться. Там всё просто: нет на тебе запаха крови – крупные муравьи тебя и не тронут. Но эти чернокожие твари с узорами, напоминающими мертвые лица, искажёнными в жутких гримасах, явно пришли не просто попугать. Они хотели жрать. Людей.
В каньоне почти всегда гулял резкий, хлесткий ветер, и никто толком не знал, где обычно прячутся эти мерзости. Но стоило им почуять добычу, как вся полчища ринулись в атаку, будто кто-то дал невидимый приказ.