Косой знал это на собственной шкуре и потому относился к красоте настороженно. Любое "прекрасное" в здешних местах он мысленно помечал как приманку, обманку, ловушку. В этих краях всё, что манит взгляд, почти наверняка убивает.
Когда люди выбрались из машин и начали переговариваться, Косой огляделся. В стороне, облокотившись на крыло покосившегося джипа, стоял Станислав Хромов – живой, целый, и даже вроде бы без царапин. Ну, этого неудивительно: Хромов всегда держал ухо востро и реагировал первым.
А вот то, что Людвиг Булавкин тоже остался жив, Косого откровенно поразило. Он не ждал его гибели, но уж точно был уверен, что этот паникёр и нытик не выберется целым. Булавкин в опасных ситуациях обычно только и мог, что кричать да рыдать, хватаясь за первого встречного.
Любовь Синявина тоже была среди выживших. Косой припомнил, как она, едва появились жуки с лицами, рванула прямиком к Хромову. Похоже, именно под его командой ей удалось вырваться из того кошмара.
Хромов в это время стоял с каменным лицом, считая оставшихся.
- Одиннадцать, – отрезал он, – всего одиннадцать душ.
Когда они сюда пришли, их было двадцать. И это они ещё даже не добрались до уральских гор. Что будет дальше – даже гадать не хотелось. Вполне возможно, половина из этих одиннадцати не доживёт до рассвета.
- Я ведь говорил, – загнусавил Булавкин, – что надо разворачиваться, а вы полезли в каньон. То чудовище ясно нас предупредило, а вы что? Правильно – сунулись, как в омут с головой.
- Закрой рот, – холодно бросила Синявина, даже не глядя в его сторону.
Но Булавкин, похоже, впервые в жизни ощутил, что может ей перечить. Он даже губы скривил в жалкую усмешку:
- Я ведь тебе говорил, Люба, что не стоит высовываться из крепости. А ты меня слушала? Нет, конечно. Ну и что? Довольна теперь?
- Ты был первый, кто согласился, когда я предложила! – сорвалась Синявина, шагнув к нему вплотную.
- Да кто бы посмел тебе отказать? – ухмыльнулся Булавкин, явно провоцируя.
В воздухе между ними повисла тяжёлая, как свинец, тишина. И Косой подумал, что если они сейчас сцепятся, то жуки с лицами покажутся цветочками по сравнению с этой перепалкой.
Станислав Хромов мрачно прищурился, переводя взгляд с Людвига Булавкина на Любовь Синявину.
- Сейчас уже поздно сотрясать воздух, – произнёс он ровно, но с такой тяжестью в голосе, что спорщики замолкли. – Ты хочешь развернуться и встретить стаю волков? Мы зашли в каньон не от хорошей жизни. Всем нам чертовски повезло остаться в живых, так что хватит тратить силы на перепалки. Сейчас главное – работать вместе, если, конечно, мы хотим выкарабкаться отсюда.
Слова повисли в тягучей тишине. Булавкин и Синявина одновременно отвернулись, каждый уставившись в сторону, будто собеседника рядом и вовсе не существовало.
Косой, наблюдая за этой немой сценой, только хмыкнул про себя. При словах о "совместной работе" у него внутри что-то криво усмехнулось – команда явно трещала по швам, и уже не какими-то мелкими, а настоящими проломами.
Двигаться дальше было невозможно. Впереди раскинулся лес, густой, как переплетение шнуров в старой сети, – кроны почти смыкались над головой, а подлесок был таким плотным, что даже пешком пройти можно было только с мачете. Здесь всё напоминало влажный субтропические джунгли, а не суровую горную местность. Для машин дороги не было вовсе.
- Передохнём, – устало сказал Хромов. В его голосе слышалось такое же напряжение, как в натянутой тетиве. Последние сутки все были как на иголках — ни минуты спокойного сна, вечная готовность схватиться за оружие, потому что следующая тварь может выскочить хоть из-под земли. Люди вымотались до предела, глаза у каждого были мутные, движения – замедленные.
Косой сел на землю чуть в стороне от зарослей, демонстрируя полный упадок сил. На самом деле он берег их, но для вида старался выглядеть так, словно еле держится на ногах. И было от чего: еды не осталось, палаток и одеял – тоже. Ночью придётся мерзнуть прямо на голой земле.
Тут он вспомнил о крысе, которую так глупо оставил в лагере. "Чёрт, хоть бы взял тушку с собой, – подумал он, – сварил бы похлёбку, или просто... поэкспериментировал". Ему даже стало любопытно: если съесть крысиного мяса, появится ли на хитине жука морда крысы? Мысль была настолько нелепой, что Ярослав неожиданно поймал себя на лёгком предвкушении.
- Станислав, – Синявина, сложив руки на груди, уставилась на Хромова. – Объясни всё-таки, что за чёртова миссия заставила тебя вести людей в Урал?