Вот только награда, которую ему обещали, не стоила и ломаного гроша. Всё было бы по-другому, если бы им с Лёхой и Лариской позволили войти в крепость. Только тогда бы эта затея имела хоть какой-то смысл. А иначе – просто бессмысленный риск. Умом, конечно понимал, что они для него просто обуза, по сути захребетники, но совсем жить одному в этом мире….
Он очень, очень хотел прорваться за стены крепости и оказаться внутри. Но и бросить своих – Проныру с его хитрющей мордой и Лариску, строгую, сдержанную, как училка первых классов, – он не мог. Не хотел. Хотя жизнь она такая, всё может случиться, но во всяком случае, не сейчас.
Косой не стал делиться с Лёшкой своими мыслями. Не сказал, что после того, как обретёт силу и уйдёт в этот чёртов большой мир, по ночам не будет ворочаться на койке, мучаясь тоской. Потому что ему мало – душно в этом городке, как в консервной банке.
Место, где они жили, было таким крошечным, что, взобравшись повыше, можно было одним взглядом охватить его от начала до конца. Такое тесное, что стоило вдове на западной окраине заорать на уличных пацанов – её слышали даже на восточной. Шумный, пыльный, бедный – как ржавый таз на коммунальной кухне.
Ярослав хотел большего. Мир за границами города казался ему необъятным и диким – манил, звал, выл сквозь щели в окнах.
Но была одна загвоздка – забота. За Лариской и Лёшкой. Кто их защитит, если он уйдёт? Да, для него они всего лишь элемент от одиночества.
Если учитель не разрешит им остаться в школьных помещениях, Косой не двинется ни на шаг. Ни за какие коврижки. Тут уж дело принципа. А вот если….
- Похоже, ты всё для себя решил, – сказал учитель, глядя на него с тем своим спокойствием, от которого у Ярослава внутри что-то поджималось. – Пусть Лариса Петровна и Лёха переезжают сегодня же вечером. А я пока приберусь в комнате для них.
Он всё понял – и не стал спорить. В городе вряд ли нашёлся бы кто-то, кто знал пустоши лучше Ярослава Косого. Уж кому-кому, а ему-то выживание преподавать не нужно. А раз парень уверен – значит, не впустую это всё.
Косой выдохнул. Тяжесть с плеч будто бы сползла.
- Учитель… Я тут немного накопил. Двадцать тысяч. Возьмите их, как оплату за еду и крышу над головой для Лариски и Лёхи.
Учитель вздохнул и покачал головой:
- Забирай обратно. Я – учитель, а не квартирный маклер. Деньги беру только за знания.
- Пожалуйста. Ну хотя бы на сигареты, а? Чтобы по вечерам дымить себе в удовольствие, – слабо усмехнулся Ярослав.
Тот замялся. Покашлял. Понял, что спорить с ним – себе дороже.
- Ладно, так и быть. Возьму пять. Будет это, скажем, аренда.
Косой не стал спорить. Молча отсчитал деньги, передал. Он был человеком прижимистым, но не тогда, когда речь шла о своих. Да и в пустоши ему деньги точно не нужны. Еду, если что, добудет сам, а одежду там продать ему никто не сможет. На Лёху же он готов был тратиться хоть каждый день. Без колебаний. Всё-таки тот очень многое ему дал.
Оставшиеся пятнадцать тысяч Ярослав положил отдельно. Их он собирался отдать Лариске.
Не Лёхе. Ему – ни копейки. Потому что Лариска, если вдруг решит сбежать с этими деньгами – ну и чёрт с ней. Лёшка от этого не пострадает. А вот если дать всё ему – он тут же окажется в опасности. Деньги его погубят. Косой знал это наверняка.
Да, он до сих пор сомневался в Лариске. Может, и зря. Может, она бы и обиделась, если бы узнала. Но лучше так, чем потом кусать локти.
В конце концов, он знал её слишком недолго. Не в том дело, что она подозрительная. Просто Ярослав за свою жизнь в этих чертовых землях столько раз смотрел смерти в глаза, что доверие у него на вес золота. Чтобы кто-то стал для него своим – нужно было пройти через ад, не меньше. А она? Она появилась слишком недавно. Да и была не интересна ему лично, в некотором смысле.
Потом они с Лёшкой вернулись в их импровизированную клинику – надо было собрать вещи. Их короткое, почти домашнее, обиталище вновь должно было опустеть.
Старик Ван, встречая их, сказал с нажимом:
- Ты не беспокойся, Ярослав. Двор при мне – никому не позволю заселиться сюда без тебя. Ни единой души не пущу.
- Что ж, благодарю от души, – кивнул Ярослав Косой, принимая решение соседа с обычной своей сдержанностью.
- Да ну тебя, – вдруг хохотнул старик Ван. - Зачем так настаивать, чтобы Лёшка с Лариской в школе поселились? Пусть бы у меня остались. Я же живой, никуда не делся. Со мной под боком чего им бояться?