Хромов резко втянул носом воздух, огляделся и коротко кивнул. В его взгляде мелькнуло понимание – и тревога.
- Понял, спасибо за напоминание.
"Жетон благодарности +1"
Лес снова словно прислушивался к ним. Где-то вдали капнула вода, словно бы напомнить о том, что они здесь не хозяева.
Полянка наполнилась запахом копчёного сала и дыма, резала нос жирная струя жарящейся свинины. Народ навалился на мясо так, будто неделями не видел горячей еды: трескались косточки, хрустела поджаренная корочка, пальцы скользили от сала, а губы блестели жиром. Наконец, все, кто ещё держался на ногах, привалились ближе к костру, обессиленные, но сытые.
Ярослав Косой сидел чуть поодаль, лениво обгладывая ребро кабана, и думал о своём. Вдруг к нему опустилась лёгкая тень: Любовь Синявина тихо присела рядом, подогнув под себя ноги.
Она посмотрела в огонь, будто во сне, и сказала тем голосом, в котором слышалась какая-то детская наивность:
- Знаешь, Ярослав…. Мне кажется, в пустоши можно было бы жить интересно. Даже… романтично.
Косой едва не поперхнулся куском. Он откинул кость в сторону и покачал головой:
- Романтично? Здесь? Знаешь, это не прогулка у озера. Тут речь идёт только о том, как дожить до утра. Всё остальное – пустые слова.
Он сказал это резче, чем хотел, но и правда – в его ушах слово "романтика" звучало чуждо. В пустошах романтикой было только то, что тебя не сожрали во сне.
Он поднял взгляд на Синявину и впервые заметил, как разительно различается их восприятие мира. Она – человек крепости, ухоженная, с глазами, в которых отражался привычный уют безопасных стен. А он – беженец, привыкший жить между страхом и голодом, где каждый день мог стать последним.
Но Любовь будто и не услышала его отповедь. Наклонив голову, она улыбнулась и почти шёпотом произнесла:
- А ещё… ты очень обаятельный.
Ярослав нахмурился, будто услышал бред. С чего вдруг такие слова? Особенно после того, как Хромов недавно упёрся в стену с её ухаживаниями. Она пришла сюда теперь – к нему?
Он сделал вид, что ничего не услышал, глядя в костёр, но Синявина не отодвинулась. Сидела, согреваясь у его плеча, словно бы случайно, но слишком уж намеренно.
В её глазах теплился совсем другой расчёт. Она всё просчитала: рядом с Косым ей будет спокойнее. Он не просто так держал людей на себе и умудрялся тащить чужое тело на руках, да ещё при этом уходить от погони. Даже Хромов вряд ли бы так смог. Значит, в этом пареньке есть что-то большее, чем он сам старается показать.
Она рассуждала трезво: мужчины в её возрасте часто действуют сгоряча, импульсивно. А уж если чуть подлить масла в огонь, дать им почувствовать себя нужными – они сами будут таскать тебя на руках и в воду, и в огонь. Да что там, в крепости такие игры между девицами и юнцами были обыденностью. Там нередко случалось, что кто-то использовал другого ради еды, защиты или простого тепла.
И в целом она была права. Если бы Ярослав не был так осторожен, жизнь научила, и разумен, в основном, то он бы уже давно бы начал кружить круги с мыслями, как напялить Синявину на то, на что её можно напялить. Будем говорить откровенно, ведь она была не просто привлекательна, а учитывая ухоженность и косметику, вообще заоблачно красива в сравнении с привычными ему девушками. Но это и настораживало. В общем, всё непонятное лучше обходить стороной. И вряд ли она так уж сильно лучше делает минет чем более доступные её товарки. Только вот с ними договориться об этом явно проще.
Для неё это было естественно: искать рядом плечо, за которое можно зацепиться. Она даже не думала скрывать, что готова позволить Косому "воспользоваться ею", если это укрепит её собственные шансы выжить. Только вот у него в голове было сейчас другое. Вот если бы она стала искренне благодарить, да почаще, вот тогда бы шансов у неё было куда больше. Но она этого не знала.
Да и к Хромову у неё раньше были попытки интереса – она не раз подходила к нему ещё до выхода в экспедицию, заговаривала с ним, пыталась вцепиться в его внимание. Но Хромов был холоден, отталкивал её короткими фразами, словно боялся даже лишнего взгляда.
Теперь же она решила сменить цель. И от того, примет ли Косой её игру или отвергнет, казалось, мог зависеть её завтрашний день.
В её глазах он выглядел человеком упрямым, с жёстким внутренним стержнем – таким, что не согнёшь ни лаской, ни угрозой. Косой хорошо понимал, чего хочет, и если вдруг возникала опасность, то, пожалуй, первым делом оттолкнул бы её в сторону, бросил бы на произвол судьбы, лишь бы самому не увязнуть.